Инженер и Постапокалипсис
Шрифт:
Погнался за ним, тяжело дыша. От психотропных препаратов, которые мне тут кололи эти бесчеловечные мерзавцы, и перенесенного ужаса мне было трудно держаться на ногах, но даже несмотря на поглотившую меня панику, понимал, если останусь на месте, смерть настигнет меня.
Но не успел толком отойти от шока, как прямо перед нами вынырнул тот самый туман, который убил на моих глазах одного оперативника. Мой спутник, закричав, как и я, открыл огонь из своего оружия, но пули просто пролетали сквозь туман, не причиняя ему ни малейшего вреда. Споткнувшись, пополз назад, пытаясь встать так быстро, как было возможно. Едва поднявшись на ослабшие ноги, снова бросился бежать, черпая силы из какого-то скрытого внутреннего резерва, из-за моей
Обернувшись, но не прекращая бежать, увидел, как, оставив растерзанное тело еще пару секунд назад живого оперативника, прозрачный туман устремляется за своей последней уцелевшей жертвой. За мной…
Побежал вперед, больше не оглядываясь, поскольку понимал, что темному туману, с легкостью разрывавшему людей, как тряпичные куклы, гнаться больше не за кем, кроме меня. Мной уже управляли только инстинкты, те самые, что помогают животным спасаться от хищников: бежал, ничего не соображая, с трудом огибая расплывавшиеся в глазах от шока стены, перепрыгивая на бегу через возникающие словно из ниоткуда препятствия и не сбавляя скорости даже на поворотах. Для меня перестало существовать что-либо, кроме пола и дверей, которые едва успевал открывать, уже даже не замечал, куда бегу.
Толкнув плечом очередную дверь, опять поскользнулся на огромной луже крови и упал на пол. Спешно поднимаясь, обернулся, но того самого тумана за мной не было, он уже куда-то исчез, несмотря на то, что жужжание в ушах не прекращалось ни на секунду. Понимая, что опасность далеко не миновала, стараясь не сбавлять темп, кинулся бежать дальше.
Бежал, пока окончательно не выдохся, но даже когда сил не осталось, не остановился, а перешел на шаг, то и дело оборачиваясь и прислушиваясь к оглушительному биению своего сердца. Не знал, с чем столкнулся. В какой-то момент, даже решил, что просто начинаю сходить с ума, и все это — только галлюцинации, делирий, но окончательно убедиться в этом мне не давали встречавшиеся повсюду разорванные тела оперативников. Если мой измученный разум еще мог выдумать этот светлый туман, то встречавшиеся повсюду трупы точно были реальностью, мог коснуться их… За этот час стал свидетелем стольких немыслимых в своем омерзении вещей, что даже вид оторванных конечностей и выпотрошенных тел уже казался мне чем-то обыденным, даже привычным. Тяжело дыша и иногда вздрагивая, переступал через них и постоянно оглядывался назад. Наконец, сил идти не осталось совсем. Остановился рядом с телом какого-то убитого солдата, дыша открытым ртом. Только сейчас ко мне вернулась способность мыслить.
«Господи… — вытирая пот и кровь со лба, подумал. — Господи, что же это?» Мне вспомнились оперативники, которые собирались сдать меня обратно в руки палачей. Они были вооружены по последнему слову военной техники, но это не уберегло их от мучительной смерти: их оружие оказалось просто бессильно против того, что напало на нас. Вспомнил их разговоры, предшествовавшие появлению жуткого прозрачного тумана: они полагались на приборы ночного видения, хотя в лаборатории не было недостатка в освещении. Посмотрев на то, что осталось от человека передо мной, пересилив отвращение, нагнулся и трясущимися руками снял с его лежавшей отдельно от тела головы нашлемные очки ночного видения. Вытерев кровь, кое-как нацепил их на свой лоб, надвинув окуляры на глаза.
Все предстало передо мной в неприятном, «режущем» глаз зеленом цвете, на деле, этот прибор ночного видения не был рассчитан на использование при таком ярком освещении — с ним видел значительно хуже, чем без него. И все же, был уверен, у оперативников имелась серьезная причина использовать его. Подняв окуляры прибора вверх, опять огляделся по сторонам. Пока все было чисто. Двинувшись дальше, принялся перебирать в голове события последних двадцати минут.
Почему они взяли меня с собой как «живой щит»? Значит, они знали, их огнестрельное оружие не причинит особого вреда неведомому противнику? Недаром, они толкнули меня вперед, заставив идти первым, когда
Полтергейст?
Остановился — меня обдало леденящим холодом, словно сверху мне на голову вылили ведро ледяной воды. Почувствовал, что пол, будто уходит из-под ног, становясь похожим на мягкую вату или облако.
— Это невозможно… Невозможно… — прошептал, вперив одичавший от страха взгляд стену. — Его не существует. Просто схожу с ума, они этого и добивались…
А кто тогда разорвал тела сотрудников компании, работавших в лаборатории! Правильно отмечал один из погибших оперативников, человек не может сделать такое…
И сам же видел это своими глазами! И так уже поплатился сто раз за неумение различать очевидные факты! Мне уже было все равно, болен или нет, но на сомнения не оставалось ни сил, ни времени. Было бесполезно и даже глупо отрицать то, что Полтергейст все же существовал. Но он не был пациентом Блэкмора, как решил вначале, он был тем самым прозрачным туманом…
Пациенты не выдумали его, как всегда считал, они видели его взаправду, и я тоже видел. Видел этот светлый туман еще в свою бытность врачом мужского отделения, он висел перед дверью в мою комнату, тогда еще принял его за простое помутнение в глазах, вызванное усталостью. Это о нем все время говорил тот священнослужитель…
Внезапно рядом со мной оглушительно завыла сирена, дернулся, обернувшись и чувствуя, как ускоряется и без того бешеный темп моего сердцебиения, а затем заметил стелющийся по полу жуткий светлый туман. Спешно опустил окуляры прибора ночного видения, но от того, что предстало перед моими глазами, внутри у меня все сжалось в первобытном ужасе. В ярко-зеленом цвете, окрасившем стены и пол лаборатории, увидел страшную человеческую фигуру высокого роста, парившую над полом и летевшую по направлению ко мне, которую человеческий глаз различить был не в состоянии. Это и был Полтергейст. Таким его и рисовал священнослужитель. Завопив от ужаса, опять сорвался с места.
Не понимал, куда бегу, не замечал уже просто. Перепрыгивал через каталки, оставленные кем-то впопыхах посреди коридора, налетал плечом на незапертые двери, падал и вновь вставал, но Полтергейст не отставал, упорно преследуя меня. У него не было физического тела, ему была неведома усталость и истощение. А сам, измотанный бесконечными погонями и предшествовавшими им ежедневными побоями, уже еле передвигал ноги, держась из последних остатков сил. Знал, меня настигнет ужасная смерть, самая худшая, какую только возможно представить, если замешкаюсь. Но вместе с моим ужасом нарастало и мое отчаяние: не мог оторваться от Полтергейста, хотя забежал уже неведомо куда, поднимаясь по лестницам и едва успевая прислонять чудом уцелевший пропуск мертвого охранника к считывающим устройствам возле дверей. Вскоре автоматические двери сменились обычными, протискивался в разломы в стенах, не разбирая, куда меня несет ужас.
Это уже была даже не лаборатория, а какой-то заброшенный подвал, где большая часть дверей была закрыта на огромные металлические замки. Тратил бесценное время еще и на то, чтобы проверять, какие из них не заперты, прекрасно понимая, даже невзирая на гнавший меня ужас близкой смерти, что однажды просто забегу в тупик. Полтергейст не отставал ни на секунду, просачиваясь через мельчайшие щели под дверьми, если закрывал их в тщетных попытках спастись.
Оказавшись в тупике, приметил вдали небольшую вентиляционную шахту и, уже шумно дыша открытым ртом, помчался к ней, подпрыгнул и, подтянувшись на руках, забрался внутрь. Внутри было очень тесно, с трудом помещался там, согнувшись в три погибели, но все равно продолжал протискиваться дальше, потому как знал: Полтергейст сзади. Он идет, и его не остановить!