Инженер Петра Великого 5
Шрифт:
На нашей палубе воцарилась деловитая тишина. Кажется, мы не успеваем улизнуть. И эта мысль начинает доходить до моих людей. Мои преображенцы, прошедшие огонь шведского рейда, молча готовились к работе. И это удивляло. Никаких затравленных взглядов — профессионалы до мозга костей. Один методично протирал ствол своей СМ-1, другой проверял ход затвора, третий аккуратно раскладывал на патроны. Их движения были экономными, выверенными, почти медитативными. Эти люди доверяли своему оружию, своему командиру и друг другу. И этого было достаточно.
С лицом хирурга перед сложной операцией, де ла Серда
— Первый залп — по команде! Целиться в офицеров! — его голос прозвучал громко. — Лишить змею головы. Остальное сделаем потом.
Скрежет дерева и металла разорвал воздух — абордажные крючья впились в наш борт. На мгновение все замерло. А потом через фальшборт хлынула синяя волна гвардейцев.
— Огонь! — рявкнул я.
Сухой, частый треск наших винтовок слился в один непрерывный рокот. Первая волна атакующих захлебнулась и свалилась на палубу. В замкнутом пространстве скорострельность нашего оружия давала чудовищное преимущество. Шведы не успевали понять, откуда прилетает столько свинца. Их было слишком много. Вторая волна уже неслась, на палубе закипела хаотичная свалка.
Палуба стала скользкой от крови. В ход пошли сабли, тесаки, приклады. Отстреляв последний патрон, я выхватил шпагу и отступил к юту. Хаотичная атака шведов вдруг обрела центр, направление, ярость. Во главе новой группы, перепрыгнувшей на нашу палубу, был сам Карл. Он двигался как волк во главе стаи — стремительно, экономно, с хищной грацией.
Мы столкнулись почти случайно. Де ла Серда, отбиваясь от двух гвардейцев, опасно раскрылся, и один уже заносил тесак ему в спину. Я вышел чуть вперед, инстинктивно подставив шпагу. Клинок со скрежетом увел удар в сторону, и в это же мгновение передо мной выросла синяя фигура. Шведский король. Его шпага казалась живой — тонкое, смертоносное жало, описывающее в воздухе невидимые дуги.
Его клинок свистнул у самого уха. Я отшатнулся, едва успев подставить свой. Он был быстрее, опытнее, его тело — оружие, отточенное в десятках сражений. Я же был инженером, который держал в руках инструмент, понимая его принципы лишь в теории, практики почти никакой. Я не фехтовал, я отчаянно пытался выжить, отступая под его неумолимым натиском. Мой мозг, привыкший к расчетам, лихорадочно анализировал его движения — угол атаки, скорость, вектор силы. Но тело не успевало.
Он играл со мной, загоняя в угол, как крысу. Каждый его выпад был выверен. Шведский монарх заставлял меня спотыкаться о тела павших, терять равновесие. После одного из его финтов моя шпага с лязгом ударилась об обвязку мачты и застряла в просмоленном канате. Я остался безоружен.
Карл остановился, наслаждаясь моментом. На его губах мелькнула тень презрительной усмешки, и он занес клинок для последнего
В этот миг страх исчез, вытесненный холодным, злым расчетом. Это не поединок чести. Это физическая задача. Противник: объект массой около восьмидесяти килограмм, движущийся с ускорением. Вооружен холодным оружием, защищен кирасой. Задача: нейтрализовать на время, достаточное для «перегруппировки» (назовем это так).
Пока его клинок начинал движение к моей груди, я не отступил, а рванул вперед, сокращая дистанцию, уходя с линии удара. Моя рука уже рванула из-за пояса холодную, тяжелую рукоять моего последнего аргумента. Мысль была одна: не пробить. Кинетическую энергию пули нужно передать целиком. Сбить с ног. Выиграть секунду.
Палец нашел тугой спуск моего дерринджера. Почти уперев ствол в узор на его кирасе, чуть ниже солнечного сплетения, я нажал. Глухой, мощный удар, а не выстрел. Отдача едва не сломала мне запястье (при том, что у него отдачи при правильном хвате — никакой). Сноп искр. Запах озона и горячего металла. Пуля, выпущенная в упор, расплющилась о закаленную сталь, весь импульс ушел в тело. Это был удар невидимого тарана. Короля буквально отшвырнуло назад. Он упал на палубу, как мешок с костями, — сбитый с ног, оглушенный, с выбитым из легких воздухом. Он был жив и на несколько драгоценных мгновений выведен из строя.
Я победил не как воин, а как инженер, который правильно рассчитал задачу.
На мгновение, растянувшееся в вечность, бой замер. Лязг стали, хриплые крики, глухие удары — все утонуло в оглушительной тишине, нарушаемой лишь свистом ветра. Шведы и русские застыли, глядя на палубу с немым неверием. Шведский бог войны, непобедимый монарх, лежал на грязных, окровавленных досках. Несокрушимая сила шведских гвардейцев поиссякла; они были чуть ли не растерянными мальчишками, уставившимися на своего павшего отца. Их боевой порядок, на мгновение утратил мощь.
Тяжело поднявшись на ноги, я почувствовал, как пульсирует боль в вывихнутом запястье. Адреналин отступал, оставляя ледяное спокойствие и кристальную ясность мысли. Вот она, та самая точка бифуркации из книг по теории хаоса. Крошечное воздействие, приводящее к лавинообразным последствиям. Система замерла в неустойчивом равновесии. И ее нужно было толкнуть в нужную сторону.
Раньше меня среагировал де ла Серда. Без криков и эйфории. Его холодный голос, прозрезал тишину.
— Дави их! К борту! Короля взять живым!
Эта команда вернула моим преображенцам второе дыхание. Усталость испарилась, сменившись хищным, победным азартом. Они больше не оборонялись — они атаковали. Еще бы — на их глазах «Северного льва» «уронили». Короткая, слаженная шеренга, действуя как единый механизм, двинулась вперед. Винтовки, бесполезные для стрельбы, превратились в короткие, тяжелые копья и дубины.
Шведы дрогнули. Часть инстинктивно бросилась к своему королю, пытаясь создать вокруг него живой щит. Другие, потеряв командиров и цель, попятились к борту, к спасительному фрегату. Их строй был сломлен. Битва превратилась в зачистку. Мои бойцы, работая в парах, проламывали их оборону: один отвлекал, второй наносил удар (спасибо Орлову, который смог воплотить в жизнь мои скудные познания тактики малых групп).