Инженер Петра Великого
Шрифт:
Сам я тоже старался не щелкать клювом. Работал над деталями сверлильного станка, но краем глаза всегда мониторил дверь и тех, кто заходил. Народ шастал разный. Мастера из других цехов — за инструментом или с вопросом по литью (теперь ко мне иногда и с этим подкатывали). Клерки из конторы — с бумажками от Шлаттера. Солдаты из охраны — просто из любопытства поглазеть на «хитроумные машины». Даже немец Шульц заглядывал пару раз, посмотреть, как там станок поживает, который должен был и ему жизнь облегчить.
Каждый раз,
Дни шли, а ловушка не срабатывала. Никто не проявлял к моему «секретному» чертежу особого интереса. Я уже начал сомневаться — а был ли «крот»? Может, тот мужик, что к Федьке подкатывал, был просто залетным шпионом, который действовал на авось? Может, «купец» Петерс реально свалил, не найдя тут ничего интересного?
Но Орлов советовал не торопиться.
— Шпионы — народ терпеливый, Петр. Могут затаиться, ждать момента. А могут и тактику сменить. Ты чертеж тот пока не убирай. Пусть лежит. А мы будем смотреть. Рано или поздно кто-нибудь да проколется.
И он оказался прав. Клюнуло там, где я меньше всего ожидал.
Как-то под вечер, когда мы уже собирались сворачиваться, в мастерскую заглянул кузнец. Он редко заходил просто так, обычно я сам ходил к нему в кузню с эскизами или за готовыми железками.
— Здорово, Петр Алексеич! — сказал он, вытирая потные руки тряпкой. — Я тут мимо шел… Гляжу, свет горит… Дай, думаю, зайду, спрошу — как там ось-то для станка? Готова или нет? А то мне завтра с утра ее калить надо.
Ось была почти готова, слесаря как раз заканчивали ее допиливать. Я показал ее, мы обсудили закалку. Разговор как разговор, чисто рабочий. Но пока мы болтали, я заметил, как он искоса зыркает на мой верстак, на чертеж «самодвижущейся фузеи». Взгляд вороватый, но я успел его засечь.
— А это что за диковина у тебя тут намалевана, Алексеич? — спросил он типа между делом, кивая на чертеж. — Опять машину какую мудришь? Похитрее прежних, видать?
— Да так… Мысли разные в голову лезут… — неопределенно ответил я, внимательно наблюдая за ним. — Может, и выйдет чего путного.
— Путного… — протянул Ерема, подходя ближе к верстаку. Он наклонился над чертежом, делая вид, что разглядывает детали. — Ишь ты… шестеренки… пружины… А буквицы-то не наши… Немецкие, что ль? Сложно, поди…
Он провел пальцем по бумаге, словно пытаясь запомнить изгиб какой-то линии. Потом выпрямился.
— Ну, ладно… Пойду я. Ось завтра заберу. А ты это… с машинами своими… поосторожнее. Не ровен час, самого закрутит да придавит…
Он усмехнулся своей «шутке» и
Надо было проверить как можно скорее. Завтра утром, когда он придет за осью, я постараюсь его разговорить, понаблюдать внимательнее. Ловушка, кажется, начала захлопываться. Но кто в нее попадет — пока было неясно.
Ночь прошла в тяжелых думах.
Кузнец. Не хотелось верить. Он казался простым работягой, хотя и ворчливым, но мастером своего дела. Может, я зря на него наехал в мыслях? Может, это было просто любопытство? Но тот вороватый взгляд, тот внезапный интерес к «немецким» буквам на фальшивом чертеже… Нет, что-то тут было нечисто.
Утром кузнец пришел за осью для станка, как и договаривались. Я встретил его спокойно, но палил за каждым его движением. Обсудили закалку оси, потом я как бы невзначай снова кивнул на верстак, где лежал мой «секретный» чертеж.
— А вот с этой хреновиной, дед, затык у меня вышел, — сказал я, почесывая репу. — Тут вот загогулина одна… Не пойму, как ее лучше выковать, чтоб крепко было. Ты ж у нас мастер опытный, может, глянешь свежим глазом? Может, идею подкинешь?
Я пододвинул ему чертеж. Кузнец подошел, склонился над бумагой. Руки у него слегка подрагивали, когда он водил пальцем по моим каракулям. Долго смотрел, хмурился, делал вид, что пытается вникнуть в «хитроумную конструкцию».
— Да-а… мудрено тут у тебя, Петр Алексеич… — протянул он наконец. — С ходу и не скажешь… Тут подумать надо… А может, дашь мне чертеж-то с собой, в кузню? Я там на досуге прикину, поверчу так и сяк… Может, и соображу чего…
Ага! Вот оно! Хочет забрать чертеж! Не просто посмотреть, а утащить! Это уже не любопытство.
— Да как же я его дам, дед? — я изобразил сомнение. — Бумага-то казенная, мне за нее отвечать… Да и секретная она, машина-то… Сам понимаешь…
— Дык я ж не насовсем! — засуетился он. — На часок-другой! Погляжу — и верну в целости! Кто узнает-то? Я ж для дела, для пользы…
— Ну, если для пользы… — я сделал вид, что колеблюсь. — Ладно. Бери. Только гляди, дед, — никому! И чтоб к обеду вернул! Слово даешь?
— Даю, Алексеич, как перед Богом! — обрадовался кузнец, торопливо сворачивая чертеж и пихая его за пазуху. Он подхватил тяжелую ось и, стараясь не смотреть мне в глаза, быстро свалил из мастерской.
Как только он скрылся за дверью, я тут же послал Федьку к поручику Орлову. Федька улетел пулей. Я ждал, нервно нарезая круги по каморке. Всё было поставлено на карту. Если Орлов успеет перехватить кузнеца с поличным — враг будет пойман. А если нет?