Иоанн III Великий. Книга 2. Часть 3
Шрифт:
– А ты как считаешь? – спросил Иоанн Патрикеева.
Боярин помедлил с ответом, вспомнил два удачных предыдущих похода и кивнул:
– Заслуживают, мой государь. Но неплохо бы еще раз уточнить, может быть, можно все уладить мирным путем?
– Федор Давыдович, ты там, в Новгороде, более месяца просидел, с людьми толковал, как тебе кажется, смогут ли новгородцы одуматься и исполнить мою волю?
– Сомневаюсь в этом, государь. Похоже, что все-таки послов не вече к тебе посылало, не все хотят тебе в полную власть отдаваться, а теперь даже и сторонники твои примолкли, боятся вслух свою симпатию к вам, великим князьям нашим, показывать. На вече снова кричали, что лучше к Казимиру отойти, к литовцам,
– Я покажу им Казимира, – разозлился Иоанн. – А ты, сын, как считаешь? – повернулся он к своему молодому девятнадцатилетнему наследнику, красивому молодому человеку, очень похожему на него самого.
– Я согласен с тобой, отец, что нельзя без ответа оставить сию дерзость новгородцев, – ответил юноша, смутившись, что отец и к нему обращается за советом по столь важному вопросу в присутствии больших бояр. Ибо хоть и величали его наравне с отцом великим князем, тем не менее, пока еще не относились к его мнению серьезно, со всеми важными делами обращаясь к родителю. А тот, принимая решения, не всегда вспоминал про своего соправителя, лишь номинально считая его равным себе.
– А что если мы, бояре, нынче же, не откладывая, поход на Новгород соберем? Как ты считаешь, Данила, – обратился он к двоюродному брату, воеводе Холмскому. – Ты в те края лучше всех пути знаешь, не застрянем мы там теперь, летом, в болотах?
– С Божией помощью, государь, в любое время года пройти можно,– привстал и поклонился в сторону Иоанна Данила. – Но лучше не рисковать, сдвинуть поход поближе к осени.
А сам подумал: «Как изменились отношения Иоанна с приближенными за какие-то пять—семь лет! Уж без поклона и слово не скажешь, и господином не назовешь, только государем. Попробуй посмотреть на него дерзко или без почтения – так и охолодит взглядом, а то еще и в темницу угодишь, причина всегда найдется, как теперь с Новгородом. Скажут, хотел в Литву убежать, а доказательства найдутся!».
Закончив опрос приближенных, Иоанн поднялся и приказал:
– Известить всех бояр, воевод, братьев моих, всех, кто в Москве ныне находится, через три дня назначаю думу, будем вместе решать вопрос о походе на Новгород. Я же пока с митрополитом, богомольцем своим, посоветуюсь и с матушкой, Марией Ярославной.
Противников похода на Новгород среди москвичей не нашлось. Хотя, конечно, не все с легким сердцем согласились на новый вояж – затраты он сулил немалые, каждый воевода должен был полки на свои средства собирать-снаряжать. Иоанн, правда, в помощи не отказывал, но при этом советовал тем, у кого не хватало средств, лезть в кабалу, то есть занимать деньги, либо хозяйствовать рачительнее, быть бережливее. А это значило, что мог и места лишить доходного. Хорошо ему советовать, когда сам он огромные доходы имел со своих обширных владений, с любой торговли прибыль получал, с одного Новгорода дважды добро обозами свозил… А откуда столько средств у бедных князей-наместников, у кого и земли-то с гулькин нос, да и с той часть налогов надо в общий государственный котел, тому же Иоанну, отвалить?
Хотя, конечно, поход сулил не одни только убытки, но и доходы. Если Новгород будет покорен, добра там всем хватит, и государь не очень-то строго спрашивает за разор побежденных. Да до Новгорода по пути полно еще мелких сел и городишек, где тоже есть чем поживиться. Так что вполне может статься, что поход не только окупится, но еще и прибыль принесет. А людских потерь в минувшие два победоносных похода на Новгород и вовсе почти не было. Словом, по всем раскладам бояре-воеводы оказались сторонниками военного решения проблемы.
Одобрила поход и вдовая великая княгиня Мария Ярославна, которая по объему своих доходов и земель уступала, пожалуй, лишь митрополиту да сыну
И снова начались в московских храмах бесконечные службы, молили Господа о поддержке и помощи в борьбе с отступниками, раздавали милостыни монастырям и бедным. Во все концы государства Русского полетели гонцы с требованием Иоанна собирать войска: в Тверь, к братьям в их уделы, где они обычно проводили лето, в Псков, в Ростов Великий, Ярославль, в Касимов Городец на Оке, в Дмитров, Кашин, Углич, Алексин, Серпухов…
Далеко не все понимали, сколь важную и серьезную акцию задумал государь Иоанн Васильевич. Удивлялись лишь размаху, с которым готовилась рать, ее численности. А решил он про себя ни много ни мало, как привести Новгород в полное свое подчинение, сделать его такой же частью своего государства, как и прочие земли, лишить права принимать важные решения, а значит, и веча. Понимал Иоанн, что самостоятельно Новгороду, как и Пскову, против объединенного натиска едва ли не всей Европы уже не выстоять. Так или иначе, придётся им либо с единоверной Москвой объединяться, либо склониться перед Литвой или немцами. Не понимают люди, что поддавшись Литве, больше свободы и воли они не получат. Только врагов Руси укрепят. Отстоять свою независимость Русь может лишь в единстве. Слишком много у нее охочих до чужого добра соседей.
Конечно, предвидел Иоанн, что по доброй воле новгородцы его условий не примут, будут отстаивать свои мнимые свободы. Допускал и заступничество, вмешательство короля Казимира, который мог прислать полки в поддержку новгородцев. Потому готовил такую силу, которая могла бы сломить любое сопротивление, устрашить даже самого смелого противника.
Никто из князей уже не смел ослушаться великого князя Московского и всея Руси. Повсюду начался сбор войск. Сам Иоанн тоже не терял времени зря. Он приказал дьякам приготовить схемы расположения новгородских земель и данные обо всех монастырях вокруг самого Новгорода. Конечно, дорогу туда воеводы знали хорошо. Но Иоанн сам разрабатывал схемы движения полков, чтобы каждый из них имел свой путь, не пересекаясь с другими, чтобы для всех хватало по селам и деревням кормления, чтобы между своими же не возникло споров и неудовольствия. Конечно, советовался с опытными полководцами Холмским, Палицким, Патрикеевым, братьями Оболенскими.
Расчертив схемы маршрутов, высчитав количество дружин от разных земель, во главе каждого поставил вместе с местными воеводами опытных московских полководцев. Например, Данила Холмский должен был возглавить передовые полки с детьми боярскими, владимирцами, переславцами и костромичами, Федор Давыдович – детей боярских двора великокняжеского и коломенцев, Семен Ряполовский – суздальцев и юрьевцев, Андрей Меньшой, брат великокняжеский, – ярославцев, угличан, бежичан. К ним должны были также примкнуть и отряды матери Иоанна – ростовчане, которых возглавлял ее воевода Семен Пешек.
Вновь в полную мощь заработали мастерские, ковавшие доспехи и оружие, великий князь сам не ленился, ездил повсюду, смотрел, торопил, раздавал и продавал оружие. Собирались в поход основательно, решив сдвинуть его к осени, когда дороги к Новгороду просохнут, ибо на вторую такую удачу, которая выпала московскому воинству пять лет назад, в великую засуху, рассчитывать не приходилось.
Перед самым выступлением в поход Иоанн послал в Псков очередного гонца с указанием подготовить на Новгород не только войско, но и пушки с пищалями: на случай осады и приступа. Рассудил так: зачем тащить с собой всю эту тяжелую приправу из Москвы по ненадежным сырым дорогам, если ее могут доставить псковичи? Конечно, кое-что придется прихватить и самим.