Иоганн Кабал, детектив
Шрифт:
Иоганн захлопал глазами. Похоже, он даже нос не мог утереть, не совершив какую-нибудь оплошность или не породив недоразумения.
– Вообще-то не совсем, – уклончиво ответил он. – В молодости я учился в академии, но моя лошадь…
«Какой вред может нанести лошадь своему наезднику?»
– …упала на меня.
Вроде бы звучало вполне правдоподобно, чтобы объяснить уход по состоянию здоровья. Кабал коснулся плеча, где якобы находилась травма, оставленная лошадью, и случайно задел рану, нанесенную саблей Маршала.
Леони Бэрроу наблюдала за ним самим. Кабал облокотился на перила и с деланным спокойствием скользил взглядом по гостиной, но она прекрасно знала – он просто не хочет, чтобы еще кто-то подкрался к ним незаметно, особенно когда они заведут разговор о том, что обязаны были обсудить. Леони ждала. Наконец, Кабал подобрал слова.
– Почему вы меня не выдали? – спросил он, не глядя на нее.
Она улыбнулась, притворяясь, будто ведет светскую беседу, но, когда заговорила, тон ее был холоден.
– Тогда бы вас доставили обратно в Кренц и вздернули на виселице. Или выбросили за борт здесь и сейчас. Люди вашей профессии не слишком популярны у миркарвианцев…
Взгляд Кабала скользнул по Леони.
– …как, впрочем, и везде.
Его глаза сузились.
– То есть вы сохранили мне жизнь исключительно из человеколюбия. Как мило с вашей стороны. Я как будто уже получил прощение.
Во власти Леони было отправить его на смерть, но почему-то Кабалу такой поворот событий казался предпочтительнее ее снисхождения.
– Приберегите сарказм для других, Кабал. Когда мы прибудем в Сенцу, я лично прослежу, чтобы вас арестовали. У них людей вроде вас не приговаривают к смертной казни. Вам дадут пожизненный срок, но большего вы и не заслуживаете, – она вещала с холодной уверенностью.
Кабал уже жалел, что отказался от бокала – по крайней мере, так у него хотя бы были заняты руки. Сейчас они чесались привести в исполнение план А, и плевать на последствия.
– Вы вся в отца, – наконец, промолвил Кабал. – Кстати, как он?
– Сносно, учитывая, через что вы заставили его пройти.
– Полагаю, ваше мнение обо мне не изменится, если…
– Нет.
– …если я скажу, что действовал не по собственной воле. – Он взглянул на нее. – Да, едва ли это что-то меняет. Только не в вашем мире непоколебимых моральных стандартов.
– Вы действительно считаете, что вы выше всех?
– Не говорите глупостей, – возразил он, тщетно пытаясь вспомнить, кого считал образцом для себя. Но на ум никто не приходил.
Какое-то время они стояли в неловком молчании.
– Итак, – начал Кабал; звучание слов раздражало его чуть меньше, чем их отсутствие. – Что привело вас в эту дыру, Миркарвию?
– Степень, – сурово ответила Леони, не вдаваясь в детали.
– Степень? О какой именно степени идет речь?
– По криминальной психологии, –
Кабал вздохнул.
– Вы и правда вся в отца. И кем вы собираетесь стать? Трудолюбивым полицейским или владелицей психиатрической лечебницы для невменяемых преступников? Я бы рекомендовал второе – там рабочий день короче.
В ответ она лишь склонила голову набок и посмотрела на него пристальнее. Кабал вдруг понял, что этот взгляд напоминал его собственный, когда по пути ему попадался подходящий мертвяк. Как правило, это случалось в три часа утра и труп покоился под брезентом на тележке.
– Пфф, – фыркнул он. – Вы считаете меня преступником, верно? Мелким правонарушителем из проблемной семьи, который вершит бесчинства, потому что в детстве кузина сказала, будто у лошадей пять ног, чем напугала его на всю оставшуюся жизнь. Так ведь?
– Вы – преступник, Кабал. Но совершенно необычный. Знаете ли вы, что я решилась стать криминальным психологом именно после встречи с вами?
Кабал нахмурился.
– Если вы намерены завоевать мое расположение, то выбрали для этого странный способ.
– Вы поступаете как преступник, но ваши мотивы… Их я абсолютно не понимаю. Большинство ваших коллег…
– У меня нет коллег. В нашей профессии не организуют профсоюзы и клубы.
– …недалекие людишки, страдающие манией величия. Я запросто подмечаю этих психов, жаждущих власти и оживляющих трупы…
– А теперь вы пытаетесь привлечь меня жаргоном.
– Прекратите уже перебивать меня. Короче, я за версту чую этих жалких созданий.
– Похоже, вам пришлось много их повидать, – пробормотал Кабал.
– Доводилось, – ответила Леони.
Кабал удивленно взглянул на нее. Завладев его вниманием на какое-то время, Леони продолжила:
– Так уж получилось, что было это в психиатрической лечебнице для невменяемых преступников. Эти одинокие несчастные люди брались за некромантию, как сумасшедшие хватаются за нож, чтобы отомстить обществу, которого они не понимают и которое не пытается понять их. Но вы. Вы можете вписаться. Непросто сойти за одного из своих. – Она кивнула в сторону миркарвианцев. – Не представляю вас во главе армии зомби, что идет в бой.
– Зомби такая древность.
– Не шутите со мной, Кабал. Ваша жизнь в моих руках. Я хочу поступить правильно, но, боже мой, достаточно будет одной мелочи.
Кабал нахмурился.
– Это что, принудительный психоанализ? «Расскажите мне о вашем детстве» и тому подобное? Я и не знал, что психиатрия стала агрессивной. – Он улыбнулся ей для виду, но смотрел пристально и грозно. – Не думайте, будто сумеете проанализировать меня и включить в свою диссертацию. Приходили ко мне как-то в рамках переписи населения и пытались провернуть подобное. Я отдал их на съедение своему саду.