Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953
Шрифт:
Одним из тех, кто выжил в этом катастрофическом поражении, был генерал Иван Баграмян, начальник оперативного отдела штаба, сумевший выйти из окружения. Как писал в своих воспоминаниях Баграмян, Сталин настаивал на обороне Киева потому, что он обещал эмиссару Рузвельта, Гарри Гопкинсу, что Красная Армия сможет удержать линию обороны от Киева до Москвы и Ленинграда89. В этой беседе с Гопкинсом в конце июля Сталин излучал уверенность, говорил, что немцы устали и утратили боевой дух. Сталин сказал Гопкинсу, что из-за сильных дождей после 1 сентября немцы не смогут проводить сложные операции и что в любом случае 1 октября фронт стабилизируется90. Но для Восточного фронта месяц – это был достаточно длинный период, и к началу сентября Сталин уже докладывал Черчиллю, что фронт дестабилизирован прибытием свежих вражеских сил. Он убеждал Черчилля открыть второй фронт на Балканах или во Франции, чтобы отвлечь 30–40 вражеских дивизий от Восточного фронта. Это был уже не первый раз, когда Сталин призывал Великобританию открыть второй
Соображения престижа, безусловно, тоже сыграли свою роль (Киев был не только столицей Украины, но и исторической родиной российского государства), однако главной причиной поражения, как писал в своих мемуарах Василевский, было то, что Сталин недооценил угрозу окружения и переоценил способность собственных войск справиться с этой угрозой92.
Эван Модсли отмечал, что взятие немецкими войсками Киева было для них «величайшим успехом войны, а для Красной Армии – величайшей военной катастрофой»93. Тем не менее, для Сталина битва за Киев не была полным поражением. Гитлеру она тоже обошлась дорого (100 000 человек личного состава и 10 дивизий, по данным Василевского)94. И пока войска Гудериана были заняты на южном участке фронта, группа армий «Центр» была неспособна возобновить наступление на Москву. После победы под Киевом немцы продолжили наступление по Восточной Украине, в Крым и по направлению к Ростову-на-Дону – воротам на Кавказ. В ноябре 1941 г. немцы взяли Ростов, но удержать его не смогли; осажденный Севастополь держал оборону вплоть до июля 1942 г.
Что касается Сталина как Верховного главнокомандующего, эпизод с взятием Киева показал, что его оптимистичному настрою не мешало даже то, что рассудком он понимал высокую вероятность худшего исхода. Кроме того, этот эпизод показал, с какой легкостью Сталин навязывал командирам свои решения и как трудно было им заставить его прислушаться к советам, если у него уже было на этот счет свое мнение. Если бы Сталин не научился лучше обдумывать свои решения или прислушиваться к чужому мнению, шансы Красной Армии на победу были бы ничтожными.
Битва за Ленинград
Окончательно исход плана «Барбаросса» был решен в битве за Москву, в октябре – ноябре 1941 г., но когда немцы только вторглись в Россию, их основной целью было захватить Ленинград95. Лишь после того, как группа армий «Север» захватит Ленинград, немецкие войска планировалось стянуть к Москве. Первоначально все шло по плану. Советская оборона вдоль литовской границы была с легкостью взломана; предпринятая Ставкой 23–24 июня попытка контрнаступления на группу армий «Север» была провалена. За три недели немцы продвинулись вперед на 450 км по широкому фронту и заняли значительную часть территории Прибалтики. После этого темп продвижения немецких войск начал снижаться – с 5 км в день в июле до 2,2 км в августе и 1,4 км в сентябре. В середине августа советская армия предприняла еще одну попытку контрнаступления, на этот раз в районе города Старая Русса, близ Новгорода. Она тоже потерпела неудачу, однако значительно увеличила потери немцев и вынудила их перебросить часть войск группы армий «Центр» на помощь группе армий «Север». Реакция Сталина на планы фронтовых командиров в связи с готовящимся контрнаступлением показывает, что он уже научился действовать несколько осторожнее: «План военных действий… в настоящее время нереален. Необходимо учитывать те силы, которые есть в вашем распоряжении и, следовательно, ставить ограниченные задачи… Ваши представления о темпе продвижения 15 км в день явно превосходят ваши возможности. Опыт показывает, что во время нашего наступления враг намеренно будет отступать перед нашими ударными группами. Затем, создав видимость быстрого и легкого наступления, он одновременно перегруппирует свои силы с флангов нашей ударной группы с намерением в дальнейшем окружить ее и отрезать от основных линий фронта. Поэтому я приказываю вам не заходить слишком далеко вперед во время наступления… Готовьте операцию в строжайшей секретности… так, чтобы враг, как это часто происходит, не раскрыл наш план в начале операции и не сорвал наше наступление»96.
После провала советской контратаки у Старой Руссы немецкие войска возобновили наступление, и к началу сентября группа армий «Север» подошла к окраинам Ленинграда. Однако к этому моменту Гитлер уже выбрал своей главной целью Москву и решил, что Ленинград нужно не брать штурмом, а окружить город кольцом и взять измором. При постоянной поддержке финских войск к северу от Ленинграда, немцы были уверены, что город падет, и очень скоро. 22 сентября Гитлер подписал директиву о Ленинграде: «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта… Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей»97.
Для Сталина угроза Ленинграду была еще более серьезной, чем потеря позиций на Украине. Если бы немцы захватили Ленинград, для них была бы открыта дорога для нападения на Москву
«1. Вы создали Военный Совет Ленинграда. Вы должны понимать, что создавать военные советы может только правительство, или по его поручению Ставка…
2. В Военный Совет Обороны Ленинграда не вошли ни Ворошилов [командующий Северо-Западным направлением], ни Жданов… Это неправильно. И даже вредно политически. Рабочие поймут, что дело так, что Жданов и Ворошилов не верят в оборону Ленинграда, умыли руки и поручили оборону другим…
3. В своем приказе о создании Военного Совета Обороны Ленинграда вы предлагаете выборность батальонных командиров. Это неправильно организационно и вредно политически…
4. По вашему приказу… выходит, что оборона Ленинграда ограничивается созданием рабочих батальонов… Мы думаем, что оборона Ленинграда должна быть прежде всего артиллерийская оборона».
Жданов отвечал, что Совет наделен ограниченными полномочиями и функциями и что ответственными за оборону Ленинграда остаются он и Ворошилов, однако Сталин повторил, что у них не было права создавать такой орган, и выразил опасение, что они могут снова надумать что-либо, не укладывающееся в рамки нормальных взаимоотношений. Жданов признал, что предложение выбирать батальонных командиров, возможно, было ошибкой, но опыт показывает, что в рабочих дивизиях после того, как командиры разбегались, бойцы сами выбирали им замену. Сталин, однако, настаивал на том, что если такая практика распространится на всю армию, это приведет к анархии99. 24 августа ГКО принял собственную резолюцию по созданию в Ленинграде Военного Совета обороны, в состав которого входили Жданов и Ворошилов. 26 августа ГКО принял решение направить в Ленинград комиссию с широкими полномочиями, чтобы изучить вопросы обороны города и возможности эвакуации промышленного производства и населения. Комиссия, которую возглавил Молотов, прибыла в Ленинград 27 августа. Через два дня она рекомендовала эвакуировать 250 000 женщин и детей из самого города и еще 66 000 человек из прифронтовых областей. Кроме того, комиссия настаивала на депортации из региона 96 000 человек немецкого и финского происхождения100.
Сталин по-прежнему был недоволен действиями командира Ленинградского фронта генерала М.М. Попова, а также Жданова и Ворошилова. 29 августа он телеграфировал Молотову в Ленинград: «…Боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо… Что делают Попов и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, какие они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления, в этом видят свою задачу. Откуда у них такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе? Что за люди – ничего не пойму. Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов? Чем, собственно, занят Ворошилов и в чем выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом, так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования… ты должен выехать в Москву. Прошу не задерживаться»101.
В тот же день Северо-Западное направление было расформировано, а командование Северо-Западным и Ленинградским фронтами объединено. 5 сентября Ворошилов был назначен командующим новым Ленинградским фронтом, а Попов – его начальником штаба. Впрочем, вскоре Ворошилов был снят с должности, и 11 сентября Ставка назначила на его место Жукова102.
Для обороны Ленинграда Жуков избрал метод контратак в сочетании с суровой дисциплиной. 17 сентября он издал приказ об обороне южного сектора Ленинграда: «За оставление без письменного приказа военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу». Сталин полностью одобрил и саму идею, и формулировку этой угрозы. В письме от 20 сентября к Жукову и Жданову он приказал им распространить эту идею среди командиров на местах: «Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают впереди своих войск стариков, старух, женщин и детей… с просьбой к большевикам сдать Ленинград и установить мир. Говорят, что среди ленинградских большевиков нашлись люди, которые не считают возможным применить оружие к такого рода делегатам. Я считаю, что если такие люди имеются среди большевиков, то их надо уничтожить… ибо они опаснее немецких фашистов. Мой совет: не сентиментальничать, а бить врага и его пособников, вольных или невольных по зубам. Война неумолима, и она приносит поражение… тем, кто проявил слабость и допустил колебания… Бейте вовсю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно – являются ли они вольными или невольными врагами»103.