Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
На стене не было никаких картин и портретов, как не было и цветов в кадках и горшках. Безучастно в углу стоял скелет. Только лишь…
Заднюю стенку занимало оружие: всякого рода кинжалы и ножи в кожаных ножнах, арбалеты и, в плотных магических коконах (сияние мощных охранных заклятий было видно отовсюду) располагались самые настоящие пистолеты и винтовки. Особенно выделялся один из пистолетов, явно наградной: вся его рукоять была расписана. Если бы Рогозин встал с ногам на заднюю парту, то различил бы надпись, что была на оружии.
Некоторые виды
Они с Невиллом торопливо расселись прямо перед преподавательским столом, достали свои экземпляры учебников «Темные Искусства. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Вскоре из коридора донеслись клацающие шаги Грюма, и он вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Им даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшаяся из-под мантии.
— Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проковылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам сегодня не понадобятся…
Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеянного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как магический вращался по сторонам, устремляясь на студента, когда он или она отзывались…
— Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии в кабинете. — Профессор Люпин написал мне письмо о вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Темным Созданиям — прошли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу, ползучих водяных и оборотней — я правильно понял?
Класс согласно зашумел, и все покивали.
— Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий… Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу… Итак, наша первая тема, и я предупреждаю, что она будет жестокой, это тема Непростительных заклинаний. Кто скажет или расскажет мне о них?
В воздух поднялось сразу множество рук. Грюм, неспешно оглядев аудиторию, кивнул Гермионе, а та затараторила:
— Эти заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством. Их применение чревато заключением в Азкабан…
— Верно. Садитесь, мисс Грэйнджер. Сколько их? Да, мисс Лавгуд?
— Их три.
— Верно. Так, кто нам расскажет о первом… Да, мистер Уизли?
— Отец говорил мне об одном… Империус… кажется, или как-то так?
— О да… Это, так называемое, заклинание контроля. Империус. Маг, на которого накладывают эти чары, и у которого слабая воля, не способная побороть их, находится под полным контролем «наложителя». На Первой Магической это заклятие было весьма актуально… Ведь доказать влияние этого заклинания очень трудно… Сейчас, и будьте, пожалуйста, готовы, я продемонстрирую вам его… На пауках.
Перед глазами Вячеслава предстала обычная банка, под крышкой которой
— Империо!
Паук спрыгнул с его ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Затем он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, перекувырнулся, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться из стороны в сторону. Грюм еще раз шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку.
Кто-то издал короткий смешок. А потом раздался дружный смех, а Рогозин с Невиллом, наоборот, помертвели и не смеялись.
— Вы думаете — это смешно, да? — рявкнул неожиданно Аластор Грюм. — А если это все проделают с вами? Ели вы попадете под его действие? — он кивнул на все еще танцующего паука.
Смех умолк мгновенно.
— Полная управляемость… — учитель опустил палочку, и паук упал на стол и не делал ни малейшей попытки подняться. Невилл нервно дернулся. — Я могу приказать ему… Все. Прыгнуть в камин, в огонь… Утопиться… Запрыгнуть в горло кому-нибудь из вас, кто отвлекается и плохо меня слушает… Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу…
Рон, сидящий сбоку от стола Рогозина, судорожно сглотнул.
— Итак… Следующее!
Невилл и Вячеслав подняли руки. Грюм вызвал Долгопупса.
— Есть такое… — негромко начал говорить Невилл, — Круциатус…
Рогозин сразу же понял, что сейчас будет…
— Нев, ты уверен, что выдержишь его демонстрацию? — спросил он шепотом в ухо другу, пока Грюм говорил вкрадце о заклятии боли, ловил и увеличивал второго паука из банки.
— Уверен, — Невилл говорил это твердо. — Да, я уверен… Мне нужно знать… как…
Тут Грюм снова поднял палочку и проговорил:
— Круцио!
В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно судорожно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Вячеслав был уверен — будь у паука голос, он визжал бы изо всех сил. Грюм не убирал палочки, и паук затрясся и задергался еще неистовей…
— Профессор, прошу вас, — прерывающимся голосом проговорил Вячеслав, которому от этого зрелища стало нехорошо, — прекратите…
Руки его друга стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Его едва видно трясло.
Грюм отнял палочку от паука. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. Пост-эффект…
— Боль, — заметил преподаватель тихо, — вам не нужны другие предметы, чтобы сделать человеку больно, если у вас есть волшебная палочка… И вы знаете это заклятие… После десяти-пятнадцати минут непрерывного Круциатуса, психике и здоровью мага или человека наносится непоправимый вред… Итак…