Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Рогозин решительно встал. Он сейчас полыхал гневом. От него в обе стороны буквально фонило сильной магией. Он едва ее сдерживал, и сдерживался сам. Невилл, с округлившимся от шока глазами, благоразумно сидел на своем месте не шевелясь.
— Я все знаю. И о пророчестве, и о знаках, и о совпадениях… Но только дурак будет полагаться на слова шарлатанки. Тем более, я поневоле был рожден в июле! Я все знаю! И то, что вы специально запустили слух о том, что мой не биологический отец, Джеймс Поттер, тяжело ранен на очередном вашем «задании», тем самым вызвав у Лили Поттер преждевременные
— Хватит! — уже со злобой в голосе проговорил директор. — Оста…
— Вы не в силах мне приказывать! — рогозинская палочка моментально уперлась прямо в самое сердце директора. Тот дернулся. Все были испуганы и шокированы происходящем и ждали, сжавшись у стола на своих стульях. Только один Грюм сидел вольготно и свободно, будто бы происходящее его не касалась ни в коем образе. — Мне вообще никто не смеет приказывать, профессор. Я отказываюсь вступить в ваш Орден! Это мое первое и последнее слово! Разбирайтесь со своим грязным бельем самостоятельно, а не с помощью кого и чего-либо. Я думаю, что пора заканчивать этот фарс! Я собираю собственный отряд, группу Черный Феникс. Она будет специализироваться не только на магии, но и на обычных людях, которые уже почти во многих сферах нас перегнали! Кто захочет в нее вступить из присутствующих — пожалуйста! Если, конечно, вы — не трусы…
Последняя фраза прозвучала наиболее тише и ядовитее, намекая на то, что сидящие за этим столом — ничего не делают ради победы.
– … я хочу еще сказать то, что сидя на мягком месте стране, попавшей в оковы лжи, преступности, разврата и воровства, не поможешь… Я сказал все.
— Я иду с тобой! — моментально встал Сириус и отшвырнул свой стул с грохотом. Он слушал пламенную речь парня затаив дыхание. — Я люблю свою страну, и не собираюсь отдавать ее на растерзание каким-то жалким аристократам с убийцей моего лучшего друга. Минули те времена, когда я слушал только вас и служил только вам! Вы слишком заигрались, директор… Заигрались с нами, а мы — не пешки в вашей шахматной партии.
— Я тоже иду с вами, — встал Грюм. И потом встала волшебница с фиолетовыми волосами:
— Я, хоть, и начинающий мракоборец, но я всей душой и телом болею за свою страну. Мне чужды интриги и игры власти — мне нужна моя страна, чтобы в ней просто жить…
Но при этом она почему-то глянула на Люпина. Странный у нее был взгляд, полный тихой боли… Но Римус остался на своем месте.
— Зря вы остаетесь здесь, — поговорил Вячеслав, глядя Люпину прямо в глаза. — Я думал, что вы лучше…
За много-много миль отсюда, в одном из домов в пригороде Лондона слышалась русская речь. Точнее очень громкая и ругательная русская речь. Ругались двое — девушка по своему образу похожая на панка и женщина-блондинка богемного вида, в красивом, алом платье.
— Я все равно пойду в этот клуб! — заорала девушка, собирая свой рюкзак. — И ты меня, дрянь, не остановишь! Ты мне не мать!
— Да пошла ты, — холодно отозвалась женщина с насмешкой. — Вали! Домой можешь не приходить!
Девушка-подросток,
В клубе как всегда было тесно, жарко и темно. Расплачиваясь кредиткой за коктейль, она выискивала взглядом знакомых. Музыка была громкой, ритмичной и буквально заставляла двигаться. Диджей работал на полную катушку… Народ сновал туда-сюда, подолгу не задерживаясь на одном месте.
Захмелев от очередной добавленной в рюмку дозы алкоголя, она пошла танцевать, но ее танец был не долгим…
Музыка неожиданно стихла, и все вокруг будто бы заволокло каким-то странным туманом, похожим на дым. Но дым пахнет, а этот… Диджей будто бы упал со своего места и отовсюду появились какие-то странные люди в плащах. Они начали что-то выкрикивать, и из странных палочек струились и вылетели какие-то лучи. Все страшно закричали… Многие мужчины начали хватать молодых девушек и парней и куда-то утаскивать… Те отчаянно сопротивлялись, но их либо били, и они обмякали у похитителей в руках, либо не обращали на их отчаянные крики никакого внимания…
Девушка и не заметила, как оказалась лежащей на плиточном полу. Убегающий и мечущийся по клубу в поисках спасения народ, сбивал с ног. Холод привел ее в чувство, и она чуть протрезвела. Попыталась подняться, но ее грубо и больно схватили за волосы и поставили на ноги. Она брыкалась и кричала, пытаясь отбиться руками и ногами от неведомого.
— Чудесный экземпляр… Свежая кровь… — уловила она на английском, но на таком низком голосе, что он напомнил ей скрипучий лай ее старой собаки, Ирмы. Тут она увидела, на миг, мелькнувший профиль незнакомца. У него было грубое, злое лицо, нечищенные зубы, и кровожадный взгляд. Волосы были грязны и спутаны. — Ужин, мои братья! Империо!
В мозгу и по телу ее пронеслась волна эйфории. На миг она будто бы провалилась в рай, на облака, но что-то ее все же насторожило… На шее застыло чье-то горячее, зловонное дыхание.
Она дала ему пощечину.
— А ты горячая штучка, — тут послышался смех со всех сторон. — Пожалуй, не буду тебя убивать…
Она ней разорвали одежду. Она извивалась ровно до последнего момента, пока не почувствовала дикую, невыносимую боль в правом плече. Мужчина будто бы впился зубами в ее предплечье, вторгаясь в ее тело. Она заорала уже в полный голос. Боль все длилась и длилась, длилась и длилась, и все никак не желала кончаться… Горячая кровь лилась по одежде, проливалась на пол, текла по телу… Она бросила бесплотные попытки вырваться и обвисла в мужских руках, стеная…
Ее бросили на пол, словно сломанную куклу. Она упала и была не в силах больше подняться, плача и испугано, в полу-шоковом состоянии хватаясь за укушенную и окровавленную руку. Вокруг нее был настоящий хаос — тела юношей и девушек лежали вперемешку, пахло кровью, потом и мочой. По углам окончательного разгромленного ночного клуба, стонали и просили о помощи, но никого, кто бы им помог не было…
— Фенрир! Идем, скоро тут будут мракоборцы! — мужчина пнул ее в руку, и она заскулила от боли…