Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— А ко мне отпустит? — заинтересовался его словами Слава, — а то мать ничего такого мне не запрещала… Так что давай-ка ко мне. Места полно! Вместе веселее. Документы у тебя вроде в порядке…
— А твоя мама? Сможет меня принять? — обрадовался словам друга Долгопупс.
— На полу спать не будешь точно, — подтвердил Слава, — ну, что, ко мне тогда?
— К тебе!
МакГонагалл начала составлять список оставшихся в школе на зимние каникулы. Судя по тому, что общий список по факультетам состоял всего из трех фамилий — из школы в этот раз уезжали
Из школы ожидалось массовое бегство…
Рогозин стоял вместе с веселым Невиллом перед камином. Все трое — Луна, он сам и Долгопупс сейчас перемещались в дом Лавгуд по каминной сети, а парней оттуда повезет в квартиру Рогозиных на своей машине Дмитрий Юрьевич. Затем их соберут в особняке снова, и отправят обратно в школу.
Чемоданы отправились в этот раз первыми — причем Нев три раза проверил замок на чемодане.
— Он у меня постоянно раскрывается, — оправдывался Невилл, глядя на то как переглядываются между собой следующие по очереди на отправку по домам студенты.
— Иди уже, — легонько подтолкнул друга в спину Рогозин-младший.
— Lovegood-house! — и зеленое пламя окутало юного волшебника…
Парни — единственное, что сделали по «прилету», смыли с себя всю копоть и грязь камина, чтобы быть чистыми, и после переоделись в обычную магловскую одежду. Это был маленький минус довольно удобного способа перемещения — то, что после приходилось отмываться от золы и пепла.
Невилл почти сразу же надел большие наушники, и залез в свой плеер. Сейчас он выглядел ничуть не волшебником, и ему это шло гораздо больше, чем ношение длинной, черной робы-мантии. Он словно снял с себя маску и сейчас выглядел живее и веселее. Теперь он казался не неловким, а самым обычным пареньком двенадцати лет. Еще он достал из чемодана другой рюкзак: судя по всему, в нем и пряталась вся его техника от негативно настроенных родственников, и достал ноутбук. Запястья, покрытые старыми шрамами от неудачных попыток суицида, были закрыты от посторонних глаз напульсниками.
— Ну, — обратился мужчина к парням, — все, поехали?
— Поехали, — проговорил Рогозин, переглянувшись с другом.
ФСБ-шник помог им загрузить тяжеленные чемоданы в багажник авто. Забравшись на удобное сидение машины немецкой сборки, Вячеслав сразу же отмахнулся от предложения Нева сыграть в компьютерную игру, предпочитая ей сон.
Как только они двинулись с места, Рогозин-младший задремал под шум двигателя и откинул голову назад на уютном сидении. Невилл активно резался в какую-то компьютерную стрелялку сидя в наушниках и ничуть не мешая мальчику спать.
За окном плыли просторы милой сердцу Родины и пролетали по шоссе встречные машины…
Мама встретила их у подъезда. Рогозин заметил как весьма сухо и сдержано двое взрослых обменялись приветствиями, и сделал вывод, что роман матери с крёстным его подружки точно окончился ничем. Может и к лучшему…
— Здравствуйте, миссис Рогозина, — вежливо проговорил Невилл, приветствуя женщину,
— Мог бы мне и сказать, что знаешь русский, — чуть с обидой проговорил парень, поворачиваясь к другу.
— Я знаю его поверхностно, Слава, — Невилл говорил чуть заторможено, очевидно вспоминая незнакомые ему слова на другом языке, — не хотел позориться. Да и в некоторых компьютерных программах и вирусах встречаются русские слова, поэтому…
Но их прервала Рогозина, которая сказала:
— Отлично знаете, Невилл, позвольте обращаться к вам так.
Мальчик только кивнул, внимательно и с опаской рассматривая женщину.
— Идемте все за стол. До свидания, Дима…
«Ан нет, еще не все потерянно, » — подумалось в этот миг Славе. Может, шанс еще был…
— До свидания, Галина Николаевна…
«Вот, черт!»
Через пять минут они все уже ехали на лифте. Невилл с интересом глядел по сторонам, а Слава уже откровенно гадал, с кем у матери мог быть роман теперь. Скучно же живут взрослые, если не понимают, что их дети тоже хорошо понимают все происходящее вокруг них — не меньше их самих.
— Приехали, — почти весело отозвалась женщина, перешагивая порог, — ну, устраивайтесь, мойте руки и за стол! Ты, Невилл, ночуешь в комнате у Вячеслава, там стоит диван…
— Спасибо. Мне хоть на коврике постели — все лучше, чем у родственников, — быстро отозвался паренек, — спасибо вам большое!
В квартире абсолютно ничего не изменилось. Только большая елка в углу, в гостиной, как всегда в игрушках, гирляндах с переливающимися лампочками и красной звездой на макушке напоминала о том, что скоро праздники.
Рогозина, наливая щи в тарелку, думала о быстрой, невзначай, брошенной вскользь фразе Невилла. Неужто мальчик, на ее взгляд, совершенно обычный ребенок, слабый маг, так противен миру магов, что его тупо гнобят и тиранят даже родные?
— Ма-а-ам? М-м-м, как вкусно пахнет! — с этими словами ее сын вошел в большую кухню, принюхиваясь к летящим, манящим запахам еды.
Следом тихой и аккуратной поступью вошел розовеющий Невилл. Он старался ничего не задеть ненароком и не разбить. Но, зная из письма сына о том, что Невилл буквально все (нечаянно, разумеется), ломает и бьет, Рогозина убрала хрупкое подальше и с глаз. Даже в этот раз выставила на стол не привычные чашки, а кружки, которые было бы не жалко.
— Все в порядке, — обратилась Галина Николаевна к робеющему мальчику, — можешь бить посуду, сколько угодно, все равно хочу сменить этот столовый сервиз, может в этот раз получится…
Рогозин прыснул прямо в тарелку: он-то знал, как маме достался этот розовый сервизик, прямо скажем — вообще не подходящий для кухни, и как женщина всячески пыталась от него избавиться, ненароком роняя тот или иной предмет на пол. Это был подарок ее соседки, которая сунула его силой в ее руки в благодарность за то, ее дочь не села в тюрьму по ложному обвинению. Пока сервиз не сдавался знаменитому рогозинскому упрямству — не повезло только одной-единственной тарелке, а остальные предметы были как будто заколдованные — и не бились вовсе, после многочисленных падений на твердое и мягкое.