Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— Нев, отдай мне чашку, там, кажется, скайп, — Рогозин-младший кивнул другу в сторону компьютера, и Невилл, не спрашивая больше ни о чем, пошел обратно в комнату, отдав чашку с водой парню.
— Мам… — мальчик чуть отвел взгляд от синевато-серых глаз, — почему ты за мной подглядывала? Ты знаешь, что я к Луне не равнодушен, зачем же?
— Рановато ты, — тут женщина поднялась на ноги, — начинаешь говорить такие громкие слова, не понимая их значения.
— Ты уверена? — парень взглянул на нее снизу вверх. — Я, ведь, уверен в них. Как и в
Женщина усмехнулась:
— Знаешь… Ты еще не очень-то вырос…
— Но мне действительно нравится Полумна! А то, что она не нравится тебе, это не показатель того, что я ошибся в выборе своей девушки.
— У тебя их еще столько будет, Слав, — покачала головой мать. — Почему-то я в этом уверенна…
— Но выберет-то все равно… сердце и душа, — парень взглянул прямо в серо-стальные материнские глаза. — И магия…
— А что магия? Она… тоже?
Тут уже сын вернул ей с процентами ее «фирменный» рогозинский взгляд.
— Конечно. Между двумя настоящими, истинно любящими друг другом людьми образуется некая магическая связь. Как звенья цепи. Они как будто бы становятся единым целом, и идеально дополняют друг друга, иногда на интуитивном уровне. Именно так с точностью можно сказать о том, что мужчина и женщина друг другу подходят… Поэтому у волшебников, большей частью, счастливые семьи. И долгая жизнь…
— Вот как…
— Не думай, что это легко так. В магическом мире все равно существует (это между богатыми семьями и древними родами) так называемый сговор. К примеру, у тебя родилась дочь. А, у той семьи, которая согласна породниться с тобой — растет сын. Заключается договор — по наступлению семнадцати лет обоих, их заставляют выйти замуж друг за друга. И еще — договор может разорваться только по взаимному согласию двух семей… А так — все, баста!
— Слав…
Рогозин-младший обернулся от камина, через который переправлялись трое молодых волшебников. Мать глядела на него с волнением: эти необычайные нападения на учеников из немагических семей, выбили ее из колеи, и она дико переживала за Вячеслава. Она боялась, что очередное нападение может быть совершено на сына, и оно может плохо закончится.
— Береги себя.
— Обещаю, мама, — кивнул спокойно мальчик. И шагнул в изумрудное пламя: — Хогвартс!
И исчез из глаз, скрытый языками огня.
— Мы проследим за ним, обещаем, — проговорили на два голоса Невилл и Полумна.
— Это-то меня и пугает, — честно обронила женщина, но тут же отмахнулась сама от себя, — ладно. Спасибо вам обоим…
Двое шагнули в камин, так же назвав замок.
Буквально на входе их тройку перехватила МакГонагалл. Вся раскрасневшаяся и взволнованная, она сообщила о том, что сейчас всем им необходимо пройти в Больничное крыло. Побросав чемоданы, и получив заверения, что они будут доставлены по адресу, то есть в гостиную, они пошли вместе с деканом к мадам Помфри.
Мадам Помфри с поклоном проводила их за ширму. Полумна
Гермиона лежала на больничной койке необычно тихая, глаза ее были открыты и словно остекленели. Рядом была незнакомая им райвенкловка. Тоже остолбеневшая.
— Их нашли у двери библиотеки, буквально час назад, — сказала профессор МакГонагалл. — Думаю, вы тоже не знаете, что значит вот это? — Она показала маленькое круглое зеркальце. — Оно лежало возле них на полу. Очередное нападение… Первое, после того…
Глаза Рогозина расширились в орбитах. Он понял… Но им нужно было, просто необходимо было остаться втроем!
— Мистер Рогозин? С вами все в порядке? — спросила мадам Помфри.
— Да, — как-то отрешенно проговорил парень, — да-а, все в порядке.
— Полумна, — схватил Рогозин девушку за рукав, — любой ценой доберись сейчас до вещей Гермионы. Наверняка, она догадалась, кто стоит за всем этим… И оставила нам весточку, иначе бы не стала так рисковать собой…
— Поняла!
— Нев, а нам надо быстрее осмотреть место, где нашли девушек. Пока народу нет… Нет, — неожиданно проговорил на бегу парень. — Нев, узнай, кто сейчас был в замке из первых курсов. Сейчас это легко — народу мало, все вернутся завтра…
— Давай, — Невилл был взволнован, но побежал как было сказано.
Рогозин на месте легко нашел крошку от разбитого зеркала, чужую помаду — Гермиона явно такой не пользовалась, скорее всего это той девушки… Он ползал на коленях, и смог обнаружить…
— Краска! — торжествующе проговорил он, — и след!
След серебряной краски был явно от женской обуви — размер был слишком маленький.
Рулеткой измерив след, запечатлев подошву, он понял, что легко найдет нападающего. «Нападающая» наступила в краску. Обувь была измазана ей, подошва плотно пропитана ею, и так просто она не отмывалась… Не свести ее даже обычным заклятием.
— Я, — Лавгуд тяжело перевела дыхание, — нашла… Это.
Рогозину легли все распечатки об василиске, в том числе и о слабых местах этой зверюги… Все они собрались в почти пустой гостиной — пока не было слышно взволнованных голосов и шепота…
— Господи, — проговорил Рогозин, — она умница! Пусть рискнула при этом собой, но дала нам реальный шанс выйти…
— Что же…
— Вот это, Полумна… Вот это… — Перед двумя друзьями появился фотоаппарат, и они кинулись смотреть фотографии.
— Обычные туфли, — хмыкнула Полумна, внимательно рассматривая след от подошвы, — такие, впрочем, носят самые рядовые, даже обычного (или чуть ниже) достатка колдуньи.
— Но наши-то туфли отчитаются от остальных тем, что пропитаны серебряной краской. Нам остается самое простое — найти их. — И Вячеслав торжествующе откидывается в своем кресле у камина.