Ирландское обещание
Шрифт:
— Я боялся, что что-то подобное может случиться, если ты войдешь один. — Он замечает выражение моего лица и вздыхает. — Не совсем так, конечно, я бы не ожидал чего-то настолько безумного. Этот француз ненормальный, это точно. Но я же говорил, что тебе нужна подмога…
— Я знаю. — Я провожу рукой по лицу, внезапно чувствуя себя глубоко измученным. — В том, что произошло, моя вина. Моя собственная глупая вина из-за гордости. — Я бросаю взгляд на Макса, наполовину ожидая, что у него найдется что сказать по этому поводу, но он молчит, его лицо
— И что теперь? — Левин откидывается назад. — Ты говоришь, что не уверен, жив он или мертв. Ты думаешь, он придет за ней?
— Я не знаю, — признаюсь я. — Я не могу представить, чтобы он легко воспринял потерю актива стоимостью в сто миллионов долларов, но опять же, она стоила этого только для него. И, возможно… — Я с трудом сглатываю, ненавидя эти слова, даже когда они слетают с моих губ. — Возможно, она больше не стоит таких денег для него.
— Потому что ты трахнул ее…
— И ей это понравилось. ДА. Ее предательство могло заставить потерять всякую ее ценность в его глазах. — Я пожимаю плечами, делая еще один глоток виски. — Трудно понять, что думает такой человек, как он.
— Не стоит недооценивать мужчину, который чувствует себя преданным. — Левин допивает свою водку, жестом приказывая официантке принести ему еще. — Было бы неразумно предполагать, что он покончил с ней. Но она вернется в Нью-Йорк, верно? Это больше не твоя забота. Наверное, Луки, я полагаю…
— Она вернется со мной в Бостон, — я тоже допиваю виски. — Она чувствует себя плохо, навязываясь Луке и Софии, и я не думаю, что они с Лукой так уж близки. Я предложил ей пожить со мной в моей квартире в Бостоне, пока она не встанет на ноги.
— Ты думаешь, это хорошая идея? — Макс смотрит на меня с беспокойством. — Ты слышал, что она была травмирована раньше, но сейчас она, должно быть, травмирована вдвойне, даже втройне. И Александр использовал тебя в качестве инструмента для этого. Ты думаешь, что ее проживание с тобой, мудрая идея в сложившихся обстоятельствах?
— Я думаю, ей нужен кто-то, кто присматривал бы за ней, — твердо говорю я. — Ей нужен защитник. Кто сделает это для нее? Лука? Виктор? У них свои семьи, свои заботы.
— У тебя есть и другие проблемы, — напоминает мне Левин. — Одна по имени Сирша, насколько я помню.
Я пристально смотрю на него, позволяя ему увидеть раздражение, явно написанное на моем лице.
— Ты моя правая рука или Виктора?
Левин пожимает плечами, беря у официантки свой новый стакан водки.
— Просто говорю, Лиам. Я не участвую в этой борьбе, и, возможно, именно поэтому тебе следует прислушаться к тому, что я хочу сказать. Из того, что ты сказал, следует, что эта женщина настолько сломлена, что думала… возможно, все еще думает, что влюблена в мужчину, который купил ее, и что он тоже влюблен в нее. Женщину, которую ты был вынужден трахнуть. Александр поиздевался над вами обоими.
— Такую травму нелегко преодолеть, — вмешивается Макс. — Возможно, было бы разумно отпустить ее домой, Лиам.
— Речь не об этом, — настаиваю я. — У нее нет семьи, и только пара друзей, которые имеют дело со своими семьями и собственной травмой. Ей нужен защитник.
— Всего несколько дней назад ты говорил, что ей нужен спаситель, — указывает Макс. — И чем это обернулось для вас обоих, Лиам? — Моя челюсть сжимается, и он пожимает плечами, откидываясь на спинку стула и делая еще один глоток виски. — Предостережение от друга, вот и все, — говорит Макс.
— Мы теперь друзья? — Я слышу резкость в своих словах, но Макс, похоже, не воспринимает это плохо.
— Я думаю, ты сейчас нуждаешься в друзьях, — говорит Левин. — Я бы не стал отталкивать тех, кто предлагает свою помощь, Лиам.
— Она возвращается со мной в Бостон, — натянуто говорю я. — Решение уже принято.
Макс кивает, ставя свой стакан.
— Тогда я хотел бы помочь, если смогу, — просто говорит он. — Может, я больше и не священник, но у меня все еще есть слух. Я был бы рад предложить это тебе, а также ей, если это может помочь вам.
— Ты остаешься на Манхэттене, — говорю я, нахмурившись. — Длинная прогулка для дружеской беседы, не так ли?
— Я могу остаться в Бостоне на некоторое время, — говорит Макс. — Я найду, где остановиться. — Затем он ухмыляется, искоса поглядывая на Левина. — Возможно, мне, как священнику, и пришлось бы принять обет бедности, но мой отец определенно этого не делал. Он оставил мне щедрую сумму, когда уходил из жизни, которую я до сих пор практически не трогал благодаря своему призванию, а затем и помощи Виктора.
— Будешь ли ты в безопасности в Бостоне без его защиты? — Я хмурюсь. — Я не могу предложить тебе многого, но я могу расширить и свою собственную защиту, чего бы это ни стоило.
— Как к этому отнесутся Короли?
— Это не имеет значения, — кратко отвечаю я. — Я их лидер. Если я говорю, что наша защита распространяется на кого-то, это последнее слово.
Левин наклоняет свой стакан в мою сторону, одобрительно кивая.
— И именно таким лидером тебе нужно быть, Лиам, чтобы держать их в узде. Тем, кто приказывает, а не апеллирует.
— Да. — Я допиваю остатки второго виски с задумчивым выражением лица.
Левин не ошибается. Чтобы руководить такими людьми, как Короли, мое слово должно быть законом. Даже такой человек, как Грэм О'Салливан, не должен быть в состоянии отменить его или побудить других восстать против меня. Но чтобы обладать такой силой, мое слово должно иметь вес. Разрыв моего контракта о помолвке с Сиршей подвергнет меня значительной опасности. Эта мысль давит на меня тяжелым грузом. Спустя много времени после того, как Левин, Макс и я заканчиваем наш разговор, я поднимаюсь на лифте обратно на этаж, на котором находятся мои апартаменты. Я останавливаюсь у двери Аны в нерешительности, прислушиваясь, не спит ли она еще.