Ирния и Вирдис. Тетралогия
Шрифт:
– А того бандита, что по твою душу явился? Взял бы да и встретил его этакой красоткой! – не унимался Ильтар.
– Я тогда так перепугался, что ни о чем вообще думать не мог, не то что придумать себе образ и войти в него, – ответил Нэллен. – Да и красотка тут не очень‑то годилась. Мерзавец наверняка захотел бы проверить, что у нее под юбкой.
– Э‑э‑э… да. Понял, – кивнул Ильтар. – А другие облики?
– Я все‑таки не такой гений, как те, о ком я тебе только что рассказывал, – ответил Нэллен. – Мне недостаточно одной лишь веры в то, что я – это некто другой. Грим, одежда и прочее все‑таки требуются… а где бы я их взял вот так с ходу? Да и чтоб настроиться соответствующим образом, время нужно.
– Понятно, – сказал Ильтар, выглядывая в крошечное окошко повозки.
Повозка, скрипнув, остановилась.– Приехали, – со вздохом отметил Ильтар, подымаясь со своего места. – Все. Я пошел. Согласно дипломатическому протоколу, я должен быть верхом.
«Нервничает, бедолага, – подумал Нэллен. – Словно не к любимой девушке приехал, а к врагам каким… или у принцев так и должно быть?»
«Боится,* * *
Король Ренарт перечел письмо теарнской королевы и задумчиво нахмурился. Прошлое не желало отпускать, забываться, становиться недействительным и таять как дым. Прошлое властно напоминало одному самонадеянному монарху, что он заплатил далеко не по всем счетам. Что он, возможно, только начал платить.
У одного болвана герцога не было времени как следует воспитать сына. Интриги и развлечения поглощали его с головой. Видимо, он считал, что будет жить вечно, раз так ничему и не научил своего отпрыска. Правда ведь, раз ты все равно занимаешь свое собственное место и сын никогда не придет тебе на смену, то какая разница, кто он и чем занимается? Какая разница, кто его воспитывает и чему учит?
Нет, он так, конечно, не думал. Беда в том, что он вообще об этом не думал. Совершенно. До того самого дня, как внезапно сделался королем. Вот тогда сын вдруг понадобился, причем срочно. Уж хотя бы ради того, чтоб было на кого собственное герцогство оставить.
Вот тогда и выяснилось, что делать этого ни в коем случае нельзя. И не только этого. Встретить сына проигрывающим свое будущее достояние, свой завтрашний титул – все равно что ружейную пулю в колено получить, это не только больно, это еще и навсегда. Даже если хороший маг за дело возьмется, хромота все равно останется. И если до этого ты любил поплясать…
Стало ясно, что герцогом Феррену не бывать. И не только потому, что ни один вассал не станет доверять сеньору, проигравшему его в карты, но еще и потому, что тот, кто так мало ценит унаследованное достояние, все равно его лишится. Повезло хоть, что проиграл он его достойному юноше. Во всех отношениях достойному. А сам Феррен… воспитывать уже взрослого сына – это совсем не то же самое, что ребенка или подростка. Как справиться с его ленью, тупостью и дурными наклонностями? И опять бывший герцог, а ныне его величество, вы постарались уклониться от личного участия, вы же у нас король, у вас государственные дела… хороший воспитатель с неограниченными полномочиями – вот что нужно принцу! Отличная идея, вот только если бы ваше величество почаще соизволило присматриваться к сыну и хоть немного участвовать в процессе воспитания и обучения, а не всего‑навсего наблюдать за его результатами с высоты трона, быть может, вам и удалось бы заметить то, что просмотрел высокоученый мастер Кноллес!
И до какой же степени нужно было забыться, утратить всякую осторожность, свихнуться на мечте о единой империи на месте Вирдиса, Теарна и Ирнии, чтоб и в самом деле поверить, будто за каких‑то полгода воспитанием и обучением можно из наглого самоуверенного лентяя, привыкшего все получать даром, да еще и на золотом блюде, сделать порядочного и вменяемого человека. Человека, способного отвечать за свои поступки и желающего это делать. Ну, хоть вполовину такого же, как принц Ильтар! Или хотя бы такого, как ты сам. Как выяснилось, ты сам – это не вполне удачный пример, но такого ты бы не допустил! Похитить принцессу сопредельного государства, более сильного, чем твое собственное, да еще и государства, сидящего на всех товарах, доставляющихся морем и из‑за моря! Попытаться силой принудить ее к любви – вместо того чтоб аккуратно соблазнить, причем не затем, чтобы тотчас тащить возжелавшую любви девицу на ложе, а затем, чтоб она сама за тебя замуж попросилась! Нет, вместо этого нужно было напугать до полусмерти! Не суметь извиниться. Не суметь удержать, более того, позволить ей скрыться. Скрыться, чуть не попасть на съедение волкам и спастись исключительно чудом! Спастись и обвинить тебя и твое королевство перед всем миром! И нужно благодарить всех Богов и принца Ильтара, что никто так и не потребовал смертной казни! Что король Эркет все‑таки не начал войны. Король Ренарт глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и напомнил себе, что Феррен уже все осознал. Что он изменился. Что эти события каленым железом выжгли из него прошлое. Теперь его сын – совсем другой человек. Он никогда не будет королем, он никогда не снимет изуродованный браслет – напоминание о прошлом, он женится на своей баронессе, и нужно надеяться – будет счастлив. «Эта милая девочка Вэллис – это его невероятная удача, – подумал Ренарт. – Его шанс зацепиться за нормальную жизнь и как‑то удержаться». Король Ренарт покрутил в руках письмо королевы Айлин. Может, из Феррена прошлое и выжжено каленым железом, вот только… оно все равно не желает оставлять его. А с ним и его дурака папашу, их вирдисское величество, запутавшееся в собственных интригах. Девочка видит дурные сны? А что еще можно видеть после такого ? После того, как с ней обошлись подобным образом. Феррен в виде лютого зверя? Оборотня? Что ж, вполне естественно. Еще и не такое приснится, если с тобой этак поступают. И она в своем праве. Хочет посмотреть на этого идиота – пусть смотрит. Хочет потоптать ногами – пусть топчет. Сам подержу, чтоб не брыкался, кто он такой, чтоб брыкаться после того, что натворил? Впрочем… он теперь умный. Он не станет брыкаться. Он будет очень‑очень смирным и совсем‑совсем безопасным. Это бы ладно. А вот то, что и король Эркет намерен приехать… Плохо это. Ренарт тоже готов позволить топтать себя ногами, но… до известного предела. Королевское достоинство ронять нельзя ни в коем случае. А Эркет, забывшись, может тот самый предел перейти. Горячий он, его величество Эркет, государь теарнский. И вот тогда все может кончиться очень плохо. Потому что есть уступки, дальше которых идти нельзя. Нельзя не из‑за какой‑то там гордости, а потому что это– А уж то, что приглашение исходит от меня, он может расценить только положительно, – задумчиво проговорил король Ренарт. – Что ж, осталось послать им всем приглашения и пойти напугать Феррена предстоящим визитом. Хорошо, что его баронесса уезжает вступать в права обладания своим новым имуществом. Бедняжка не заслужила таких неприятностей и переживаний на свою очаровательную головку.
* * *
«Я ничего не чувствую», – сам себе скомандовал Ильтар, когда принцесса Лорна случайно коснулась его руки.
Это было вранье, причем наглое. Прикосновение обожгло, словно раскаленная сталь. Да нет, какая там сталь! Сталь – это всего лишь больно.
Это было ощущение, что до сих пор всю его жизнь в его душе и теле все занимало чуть‑чуть не свое место, все было чуть‑чуть в сторону. А от этого прикосновения каждая жилочка, каждая косточка, каждый мускул, каждая мысль и каждое ощущение вздрогнули и встали на свое место. Туда, где всегда должны были быть. Ильтар сжал зубы и заставил себя не рухнуть к ногам любимой.
«Я на самом деле чуть не упал!» – испуганно сообразил он. Заставил свое лицо оставаться совершенно спокойным, свое тело расслабленным. Его Величество Этикет всегда выручал в таких случаях. Это ведь игра, понимаешь? Всего‑навсего игра… такая же, как и прочие печальные глупости этой жизни … Если ты болен, если ты умираешь, если сходишь с ума – помни о том, что ты наследный принц, улыбайся, говори вежливо, говори разумно, действуй точно и осмотрительно, рази только врагов и только насмерть, приближай к трону тех, кого можно использовать во благо государства, и улыбайся… улыбайся… улыбайся, демоны тебя раздери! У твоей улыбки столько оттенков, что ни один придворный лицемер не возьмется их сосчитать, ни один интриган не решится поверить, что и вправду понял все скрытые за ними смыслы. Так надевай же свои маски, пока не поздно! Это ведь игра, понимаешь ? «Я должен дать ей понять, что мои чувства к ней – не более чем искренняя симпатия одного хорошего человека к другому». «Нет. Не так. Точней, не совсем так. Я должен дать ей понять, кроме всего прочего, что мы – завтрашние правители своих государств – можем и должны быть союзниками. Вот! Что я рассматриваю ее как союзника. Умного и опытного союзника, с которым готов долгие годы прожить бок о бок и … стоп. Так не пойдет. Она не должна знать, что я готов всю жизнь носить ее на руках. Смотреть на нее, дышать одним с ней дыханием… А значит, я не должен чувствовать этого. Нэллен ведь говорил, что это главное – чувствовать… другие чувствуют то же, что и ты, если ты и впрямь веришь в свои чувства… ну, а здесь другое… я, напротив, не должен чувствовать… Думать об этом не должен. О том, как было бы прекрасно обнять ее, коснуться губами ее губ… очень бережно и осторожно и всего только один раз… один‑единственный… Да что же это такое? Я что, уже и над мыслями своими не властен?! Я не должен этого думать, я не должен этого чувствовать! И если бы она хоть один‑единственный раз посмотрела на меня с любовью… мне до конца дней хватило бы одного этого взгляда. Вспоминая его, я бы окунался в такое неизбывное счастье… Молчать! Не смей! Остановись, наконец!» Принцесса Лорна подняла взгляд на своего спутника и улыбнулась. Улыбнулась так, что у него сердце замерло. Лови этот взгляд, эту улыбку… пей, до дна пей, захлебывайся… растворяйся в этом взгляде и в этой улыбке… она смотрит так, как ты хотел… улыбается так, как ты и мечтать не смел… она словно подслушала твои мысли… подслушала… и ответила… так, может, и она тоже? Ведь может же случиться такое чудо? Этот ее взгляд… ее бесконечный взгляд… «Эй, ты что это делаешь?! Ты что, совсем с ума сошел?!» «Разумеется, сошел, а как же иначе?» «Не смей, слышишь?!» Его Величество Этикет споткнулся и плюхнулся в лужу. А принц Ильтар улыбнулся в ответ. Не так, как собирался, – вежливо и с достоинством, а… а так, как получилось. «Полюби меня, ну пожалуйста! – вот что сейчас огромными буквами написано у меня на лбу! – с отчаяньем подумал принц Ильтар. – Причем буквы настолько большие, что надпись небось и со спины прочитать можно! Ах, я идиот!» Принцесса Лорна моргнула. «Удивленно?» «Ласково?» «Если бы ее ресницы коснулись моей щеки… я бы тогда правда умер… от счастья ведь тоже можно, да?» Принцесса Лорна моргнула и предложила гостю небольшую прогулку по дворцовому саду.– У нас волшебных хомяков не водится, – тихо сказала она. – Зато растения, наверное, со всего света. Папа собирает. Те, что холода не боятся, растут просто в саду. А те, которым особый уход нужен, – в специальной оранжерее. Я сейчас покажу.
Его Величество Этикет с трудом выкарабкался из той лужи, где чуть было не утонул. Ирнийский принц и наследник престола безукоризненно вежливо подал руку теарнской принцессе и наследнице престола, после чего они отправились осмотреть сад теарнского государя, благовоспитанно беседуя о растениях.