Ирония Джокера
Шрифт:
— Джемма, послушай меня. Я счастлив только когда рядом с тобой, — сейчас он взял ее руки в свои и слегка сжал.
— Но так не должно быть.
— Так было с первого дня нашего знакомства. Помнишь, когда это произошло?
— Мне тогда исполнилось 7, — она улыбнулась, глядя в такое родное лицо.
— А мне 15, — он смотрел ей прямо в глаза, — В тот миг я подумал, что этот ангелочек с зелеными глазами и с волосами по пояс, которая и пяти минут не могла усидеть спокойно на одном месте, послана мне в жизни свыше. Вспомни, что ты сделала, когда нас представили?
— Не помню, — Джемма растерялась, — Неужели нашкодила?
— Нет. Ты сделала меня самым счастливым подростком на свете, — она удивленно
— Ты все это помнишь?! — на щеках девушки появился румянец.
— Я этим живу, Джемма. И нахожусь рядом не по приказу Дона, а потому, что мне это жизненно необходимо. Это мой выбор своей судьбы, свое представление счастья и любви мужчины к женщине, — он держал ее руки своими, нежно поглаживая. Его прикосновения всегда успокаивали Джемму, сколько бы лет ей ни было. Адольфо действительно стал частью ее жизни, — Джемма, — продолжил он, — почему ты отвергаешь мое присутствие? Только ответь честно.
— Потому, что я сильно к тебе привязалась, Адольфо. Поняла, что как эгоистка строю свою жизнь, а ты не можешь этого сделать, так как все время со мной. А еще я стала сравнивать с тобой мужчин, — она потупила взгляд, — а еще… но она не нашла сил продолжить, — Адольфо приподнял ее за подбородок, посмотрел в эти зеленые, манящие красотой глаза.
— Малышка, хоть этого нельзя говорить, я не имею на это права, но я люблю тебя все эти годы. Люблю не как троюродный брат, а как мужчина любит ту единственную, ради которой готов рискнуть всем, пожертвовать собой, своей жизнью, лишь бы сделать тебя счастливой. Ничего не могу и не хочу делать с этим чувством. Оно идет от сердца, и его я пронесу через всю жизнь. И я счастлив, что могу любить тебя.
— Я думала, что это отношение старшего брата к сестре, — ее щечки сейчас были залиты милым румянцем, — он отрицательно покачал головой.
— Нет, малышка. Я сначала тоже пытался себя в этом убедить. Но потом нашел смелость и признался сам себе, что люблю тебя. Понимаю, что это запретная любовь, но рад, что сейчас тебе признался в ней. Кого бы ты ни выбрала в свои спутники, я всегда буду тебя любить, оберегать. Ты смысл моей жизни, Джемма, и останешься им до конца моих дней.
— Но как же это тяжело! И как-то неправильно, — голос Джеммы был тихим и грустным, — Я с детства гордилась, что у меня есть старший брат, который заменил мне многих: в каких-то вопросах маму, друзей. Ты всегда был мудр и помогал принимать решения, когда я взрослела, терпел мой взрывной характер, защищал меня от нападок сына Антонио Марино, предостерегал от ошибок, радовался всем успехам. Я считала, что характер наших отношений — норма для таких родственников, как мы. А потом стала чувствовать, что это что-то другое, вроде как мы незаметно перешли грань родственных отношений, слишком прониклись друг другом, — она подняла свой взгляд на бледного Адольфо, который погладил ее по голове.
— И что это? Как ты это чувствуешь?
— Мне кажется, что я начала испытывать к тебе не просто симпатию и любовь к брату, — она снова опустила глаза в пол, как подросток, — Но это недопустимо, с этим надо разобраться. Поэтому я не хочу, чтобы кто-то меня сопровождал. Мне надо побыть одной. И сколько на это уйдет времени, не знаю. Надеюсь, что разлука все поставит на свои места. Мы должны идти каждый своим путем.
Он прижал ее к себе, но сейчас это не было похоже на простые обнимашки, как обычно между ними, а в больших и крепких руках мужчины была нежная девушка, смущенная и робкая, ранимая и нерешительная, которая ощущала тепло любящего ее человека, слушала его дыхание и стук сердца, которое сейчас билось совсем иначе.
Джемма
Адольфо своими осторожными поцелуями покрыл лицо Джеммы, и на его губах оставался привкус соленых слез его малышки. А потом незаметно для себя они потянулись губами друг к другу. Нежный поцелуй чистого, как их слезы, чувства, у кого-то многолетнего, а у кого-то зарождающегося, заставил забыть обо всем, что тревожит. Он трепетно касался своими губами сладких, пухленьких губ человечка, который заполнил собой всю его жизнь, а она… она просто доверилась своему чувству и желанию, неумело, робко отвечая на ласковые прикосновения губ мужчины. И этот поцелуй для обоих стал как будто знаковым в жизни.
Он сидел под деревом, всматриваясь в звездное небо, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами и теми эмоциями, которые вызвал их с Джеммой поцелуй. Сердце Адольфо готово было выпрыгнуть от любви и осознания того, что она ему первому в своей жизни ответила на поцелуй. И сейчас вспомнилось, каким тяжелым было время их расставаний на время его учебы в университете и службы в армии. И хоть он приезжал сюда раз в месяц, будучи студентом, и по мере возможности, когда служил, этого времени было недостаточно для того, чтобы налюбоваться своей девочкой, пообщаться и снова прожить хотя бы несколько недель, месяц вместе с ней. Потом ее отъезд в Америку на учебу, начало работы в полиции. Последний год он все время был с ней рядом. И это было счастьем. Теперь он понимает, что ревновал и ревнует, когда слышит и видит отношение к Джемме Алекса. Боится, что она примет чувства Харрисона или кого-то другого, но у нее на это есть право, и он это осознает четко.
— Я за себя спокоен. Как показала жизнь, я однолюб, — вел внутренний разговор сам с собой Адольфо, — А Джемме действительно нужно время. Все оказалось слишком сложным.
Его мысли прервал голос Дона, севшего рядом и внимательно посмотревшего на него. Несколько минут они молчали, оба всматриваясь в звездное небо.
— Ты ее любишь? — Филиппо, будучи мудрым и внимательным человеком, знал ответ на этот вопрос, но ему было важно услышать ответ мужчины.
— Всегда любил, и буду любить, — слова Адольфо прозвучали твердо, четко и уверенно.
— Но вы же хоть и дальние, но родственники. Ты понимаешь, что союз невозможен?
— Понимаю, но любить мне ее никто не запретит. Мешать ей не буду. Просто сделаю все, чтобы она была счастливой, а не сильной. Для меня Джемма стала смыслом жизни. Дон, не волнуйтесь, я верен Семье, не подведу ни Вас, ни Джемму.
— Как думаешь, отпустить ее без наших людей?
— Самое ценное в отношениях с этой девочкой — доверие и честность, а еще вера в каждого в Семье. Думаю, надо отпустить. Малышка справится, во всем разберется. Она доверяет нам, а мы ей. В этом наша сила, Дон. Хотя нам всем будет непросто в это время.
— Тогда так и сделаем. Пойдем в дом, уже поздно, — Филиппо и Адольфо встали и пошли в сторону особняка.
ДЖЕММА
Адольфо незаметно для меня стал очень значимым в жизни человеком, а точнее, он всегда им был. Только вот сейчас я поняла, насколько сильна наша связь.
Когда я с ним рядом, в его крепких руках, кажется, что нахожусь под самой мощной защитой. Причем эти ощущения возникли сразу же, как нас с ним познакомили. От него всегда исходит неведомая сила, твердость, даже в первый момент нашей встречи, когда ему было всего 15 лет. Как-то так сложилось, что он сразу проникся ко мне вниманием и заботой, причем инициатива была с его стороны.