Ирония Джокера
Шрифт:
Адольфо был не просто братом, он принимал самое непосредственное участие в моем воспитании членами нашей Семьи, состоящей только из мужчин. И подошел он к этому вопросу ответственно и невероятно трогательно. Между нами сложились не просто доверительные и искренние отношения, а абсолютное доверие. Нет запрещенных тем, недосказанных слов, подозрений.
Помню, когда мне исполнилось 10 лет, Адольфо, которому было уже 18, сказал, что у нас с ним будет серьезный разговор. Услышав это, полдня перебирала в голове, где, когда и какой промах допустила, но ничего не вспомнив, все-таки настороженно пришла к нему на таинственный разговор.
На самом деле Адольфо очень деликатно, мягко рассказал мне о предстоящем взрослении девочки, о так называемых «волшебных» днях и изменениях в организме, которые раскроют мою красоту до конца. В общем, подготовился он отлично, рассказал все доходчиво, дал почитать несколько книг, поверг меня этой литературой в шок, после которого застал лежащей в своей комнате на полу, с открытой книгой, которой было накрыто мое лицо, и стонами, что каждый месяц я буду умирать и мне не нужна такая красота, я и так хорошая.
Он тогда так заразительно смеялся, правда, пообещал, что будет меня спасать каждый месяц. Поскольку после гибели мамы в резиденции, доме, на виллах нет ни единой женщины, не удивительно, что и первые необходимые покупки я совершала под негласным и незаметным контролем братика. Чуть позже он же рассказал, как бы промежду прочим, об отношениях между мужчинами и женщинами. И если подытожить, то моим половым воспитание занимался Адольфо, просто он был ближе всех ко мне по возрасту и по степени доверия.
И когда папа собрался со мной поговорить обо всех этих темах, я гордо ему заявила, что все уже знаю, Адольфо мне все рассказал, и мы все необходимое купили. Помню выражение лица папы после моего ответа: удивление и облегчение одновременно.
Потом он сделал татуировки, которые мне очень нравились. Я до сих пор люблю их рассматривать на его руках. И когда в 18 лет хотела себе тоже сделать парочку, он поднял меня на руки, забросил на плечо, отнес и бросил в бассейн со словами: «пусть вода смоет глупые мысли». Но я в долгу не осталась, он тоже оказался в бассейне, как и я, в одежде. Хотя вода и правда смыла глупые мысли.
Сейчас вспомнилось, когда мне было 8 лет, Адольфо перегрелся на солнце, и у него поднялась температура. Так я так расстроилась, что плакала и сама лично меняла ему компрессы на голове, давала таблетки и требовала срочно позвать врача, чтобы мой любимый Адольфо не умер. С детства, когда мне плохо, устала или просто нет сил, всегда обнимала его за руку, уткнувшись в нее носом, и засыпала. Ничего, в принципе, не меняется до сих пор, несмотря на то что мы выросли.
Мы всю жизнь заботимся друг о друге, нам нравится просто вместе помолчать, поваляться на кровати или на полу с книгами, подурачиться, пошутить, посмотреть фильм, исполнить что-нибудь на инструментах дуэтом, поупражняться в стрельбе в тире и метании ножей. Последние два пункта моего таланта — заслуга тренера по имени Адольфо.
Одним словом, он всегда рядом, всегда поймет, никогда не осудит и найдет выход из любой ситуации. А самое главное, что мы чувствуем и без слов понимаем друг друга и дорожим тем, что уже имеем. Видимо, в результате таких отношений с ним и жизни в мужском мире, я совершенно спокойно воспринимала мальчиков, а сейчас молодых людей и мужчин. Меня трудно удивить, смутить, испугать, и я совершенно не падка
Но в любых отношениях наступают переломные моменты, после которых одни люди продолжают развивать их, другие расстаются, не пережив кризиса, кто-то выходит на новый уровень. Нам с Адольфо суждено столкнуться с более сложной ситуацией, точнее, мы уже с ней столкнулись. И спасибо ему, что не давит на меня, что честно признался в своих чувствах. И сегодня мне было невероятно приятно услышать и ощутить его любовь. Не ту, к которой я привыкла, с которой росла, а совершенно новую — любовь мужчины. И вот снова невольное сравнение его и Алекса. Обоим я нравлюсь. От обоих идет тепло и нежность. Но когда меня целовал Алекс, мне не хотелось ответить на его поцелуй. А с Адольфо мое сердце просто таяло. А ведь мой первый поцелуй был ни с Алексом, а именно с Адольфо! Я вспомнила! Мимолетный, легкий и теплый поцелуй Каролины и Самоэля. И что мне делать? Мы ведь родственники, но не понятно, почему между нами возникло такое притяжение вопреки здравому смыслу. Мое сердце, оно что-то знает, оно ведет себя сейчас по-особенному, и тайну своего сердца мне предстоит разгадать самой. Может быть, разлука прояснит все и поставит мозги на место. Посмотрим. А пока мне надо собираться в Америку.
АВТОР
— Доброе утро, мои любимые мужчины, — Джемма присоединилась к сидевшим за столом и завтракающим Филиппо, Анджело и Адольфо. Она, как всегда, была с нежной улыбкой на лице и ни за что не скажешь, что вчерашний вечер был эмоциональным и требующим принятия решений.
— Милая, — обратился Филиппо через минуты три, — ты собрала вещи?
— Угу, — прожевывая тост с ветчиной, ответила она, и сейчас была той самой школьницей не больше 8 лет, которая всегда так отвечала на вопросы за завтраком. И все эту картинку вспомнили и заулыбались, — Вот нечего смеяться, вы специально задаете мне вопросы, когда я с полным ртом вкуснятины, всегда так делаете, — она всем показала язык.
— Хочешь, мы тебя проводим в аэропорт? — неожиданно предложил Анджело.
— Анджело, il mio cuore («сердце мое» итал.), ты думаешь, я не докачу до стойки регистрации свой чемодан? — она наклонилась и поцеловала его в щеку, — Смотри, — и продемонстрировала свои мышцы на руках.
— Воробей комнатный, — усмехнулся Анджело, а Джемма надула пухленькие губки, всем видом показывая, что якобы обиделась, а потом в голос рассмеялась.
— Я сама доберусь. Пусть только наши парни меня довезут до аэропорта. В Стамбуле стыковка три часа, погуляю, а послезавтра уже приступлю к выполнению служебного долга. Вам отзвонюсь из Турции и Америки.
— И когда мы тебя снова увидим? — Филиппо просто боролся с собой и сам поражался, как отпустил свое сокровище одну, из-за чего был напряжен. Он протянул руки к дочери, приглашая ее подойти, что Джемма и сделала. Усадил ее на свои колени, как маленькую, а она своей головой оперлась о его висок, обняв за плечи.
— Посмотрим по работе. Рассчитываю через полтора — два месяца. От меня тоже надо отдыхать, — взглянула на Адольфо, который с самого вчерашнего вечера был бледным, и к этому добавились синяки под глазами, которые были заметны даже на его достаточно смуглом лице. Их взгляды друг на друга отследил Анджело, но сделал вид, что ничего не видит.