Иржина
Шрифт:
– Да мне все равно, – равнодушно пожала я плечами. – Хочешь – езжай. Могу и попозировать. Но новые краски я тебе купить не успею, придется довольствоваться теми, что уже есть.
– Так я их еще и не тратил! – обрадовался скелет. – Я ведь вас хотел нарисовать. Ну и пейзажи… А за все это время из квартиры еще ни разу не выходил, все так и лежит.
Получив мое согласие, художник убежал собираться, а вместо него заглянул Дарик. Естественно, мне пришлось и ему дать согласие, чтобы он сопровождал меня.
Полночи мы сидели втроем и пили. Я умеренно, а мужчины… К рассвету Грег и Ян дошли до кондиции и даже не рискнули переноситься
Утром мучающийся от похмелья Себастьян перенес меня в императорский дворец, где я подписала бумаги о строительстве горнолыжного курорта. Как оказалось, все остальные уже сделали это, пока я валялась в магическом сне. И князь Китарр наконец-то вынужден был признать, что я совсем не такая уж безнадежная блондинистая дурочка, как он решил поначалу. Очень уж его впечатлило опасное захоронение под собственным носом и то, как я его почуяла, всего лишь взглянув на карту местности. А в качестве своей доли я, за неимением достаточного количества денежных средств, внесла несколько драгоценных камней, которые взяла из банковской ячейки. Князю все равно неизвестно мое финансовое положение, а все остальные могли решить, что эти камни я захватила из дома при побеге.
ГЛАВА 23
Вилла в Закатной бухте с первой секунды поразила меня в самое сердце. Старинное белоснежное здание с мраморными колоннами, широкими верандами и ажурными фронтонами стояло над морем, на пляж вела широкая пологая лестница. На территории виллы имелось два бассейна – маленький под крышей и большой на свежем воздухе, – роскошный парк с изумрудной травой, цветущими кустами и пальмами, множество беседок и павильонов, как совсем открытых, так и буйно увитых вьющимися растениями, фонтаны, террасы… В общем, все, чтобы почувствовать себя как в лучшем отеле, но не забывать при этом, что это древняя летняя резиденция императорского рода. Находилась вилла в удалении от приморского города, и добраться туда можно было только на машине или порталом.
Прислуга уже знала о нашем приезде, и покои для нас были готовы. Мы с Грегом по привычке выбрали комнаты поближе, чтобы не бегать далеко. Дарику и Норелю опешивший поначалу старый гоблин-управляющий выделил одну комнату на двоих. Себастьян сначала не планировал оставаться с нами, но потом посмотрел на наши предвкушающие рожицы и тоже решил немного погостить. Мы договорились, что осмотримся, быстро перекусим и сразу же пойдем купаться. Море! Нас ведь ждало море!
Выделенные мне покои очаровали сразу же. Белые стены, коричневое дерево мебели и лазурный текстиль. Вот так в нескольких словах можно описать интерьер. Огромная кровать в спальне, просторная ванная, напичканная самой современной сантехникой. Удобные диваны и кресла в гостиной… В общем, все, чтобы почувствовать себя на отдыхе. А за окном шумел морской прибой…
Утром Ян поплавал в море, позавтракал и вернулся в Калпеат, а мы с братом остались.
Следующие два дня Грег купался и наслаждался жизнью, Руби подолгу лежала в специально разведенном для нее костре, поглощая стихию огня, и восстанавливалась. А я вела растительный образ жизни. Ела, загорала, купалась и спала, спала, спала. То дремала под
Не единожды за ночь меня будили Дарик и Руби или же я сама просыпалась от своего собственного крика, и лицо было в слезах. Во сне я снова переживала весь тот ужас с неудавшимся жертвоприношением и казнью, которую свершила.
На третий день Грег не выдержал и начал выносить мне мозг лекциями о том, что пора успокоиться и забыть. И вообще, мол, все же хорошо. Жизнь наладилась, больше мне бояться нечего. Только… как же ему объяснить?
– Грег, отстань! – не выдержала я и прикрикнула на него после очередной долгой и нудной лекции.
Время было послеобеденное, мы снова находились на пляже под зонтом и лениво смотрели на набегающие волны. А Руби то бегала по мелководью, то пряталась в тени. Хоть она и огненная гончая, и по идее стихия огня ей по нраву, но от морского зноя уставала и она.
– Не отстану! – осклабился брат. – И не теряй зря силы, кричать на меня бесполезно. У меня знаешь какая закалка? Ха! Если уж я даже Яна не боюсь, когда он на меня рычит, то тебя и подавно не испугаюсь.
– Утоплю, – пообещала я.
– Всплыву, – ответило мне всклокоченное улыбающееся чудовище. – Такое, как я, – не тонет.
– Грег! Отвяжись!
– Не-а. Давай лучше соглашайся позировать этому своему голокостному художнику. Он даже меня уже попросил повлиять на тебя. Мы ведь тут уже целых три дня.
Норель действительно хотел меня нарисовать, но пока я не находила сил, чтобы начать позировать.
– Не целых три дня, а всего три дня, – машинально огрызнулась я.
– Зануда! Скучная депрессивная зануда. – Брат вскочил, и я с тоской посмотрела на него. Сейчас ведь опять начнет меня доставать и тормошить. Никакого покоя нет! – Значит, так! Сейчас ты встаешь, раздеваешься, заходишь в воду по щиколотки и позируешь.
– Что? Грег, ты в своем уме? Как это я разденусь?
– А что такого-то? Я в дом уйду. Слуги сюда не выходят. А телохранители… А мы им скажем, чтобы отвернулись. Или пусть тоже в дом идут.
– А они, конечно, возьмут и послушаются, – хмыкнула я.
К нам действительно приставили четырех суровых подтянутых парней, и они в две смены караулили. Правда, общество свое они не навязывали. Я как-то быстро перестала их замечать, впрочем, мне не привыкать постоянно жить в обществе охраны, а вот братец сначала сильно бушевал и ругался. Но куда ж деваться-то? Приказ императора есть приказ императора. К тому же нас давным-давно предупредили, что на море выпустят только с охраной.
– Норе-э-эль! – завопил вдруг Грег в сторону виллы и показал большой палец. – Тащи сюда свои кости! И кисти не забудь, будешь рисовать!
– О боги! – от его вопля меня аж подкинуло.
А вниз по лестнице уже спешил художник с мольбертом наперевес.
Грег честно исполнил свою угрозу и бросил меня на растерзание зомби. Договориться с телохранителем было сложнее. Уходить он отказался наотрез, но согласился повернуться к нам спиной и честно не подглядывать. И предупредил, что, если услышит хоть звук, который воспримет как угрозу для меня, не станет обращать внимание, одета я или нет, а вмешается.