Исчезновение Одиль

Сименон Жорж

— Я сейчас дам тебе немного.

Он достал из кармана бумажник, пересчитал банкноты и взял три.

— Тебе хватит до отъезда?

— Думаю, да. Я рассчитываю сохранить за собой этот номер, так что мне не нужно будет сразу за него платить.

— Я вас покидаю, — сказал Галабар, поднимаясь со стула, и, обращаясь к Одиль, добавил:

— Я навещу вас завтра. В котором часу мне лучше это сделать, чтобы не причинять вам лишнего беспокойства?

— Вы же знаете, я ночная пташка.

— Было бы лучше, если бы вы сегодня не слишком переутомлялись.

Купите градусник в аптеке, она в двух шагах отсюда. Когда вернетесь, измерьте температуру, и если она у вас будет высокой, не колеблясь, постучите ко мне в дверь.

— Спасибо. И спасибо за то, что вы для меня сделали.

— Благодарите лучше случай, по воле которого я оказался у себя в номере сегодня днем.

Он пожал ей здоровую руку.

— Все же не пейте слишком много.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Может статься, у меня больше не будет возможности увидеться с вами до вашего отъезда. Я рад был с вами познакомиться.

— Взаимно.

Когда они остались одни, она бросилась на шею брату.

— Это так хорошо, Боб.

— Ты не представляешь, как я испугался.

— Ты думал, я это сделаю?

— Но я ведь тебя знаю, а?

— Думаю, ты именно тот, кто знает меня лучше всех.

— Дай-ка я еще на тебя посмотрю. Ты совсем не изменилась, только вот в глазах появился огонек.

— Не говори никому, но на этот раз я, кажется, влюбилась.

— Ив кого же, позволь тебя спросить?

— Ты ведь уже догадался, правда?

— У тебя все как-то быстро получается. Это из-за него ты хочешь остаться в Париже?

— Нет. Но мне было бы уже не вынести атмосферу нашего дома. Кстати! Пока я буду приводить в порядок лицо и волосы, прочти это письмо. Тогда мне незачем будет повторяться. Хотя больше того, что я уже написала, мне не сказать. Я купила бритвенные лезвия. Да! Тебе могут пригодиться те, что остались… Я напустила воды в ванну и уже разделась, но тут села писать. Я переносила на бумагу все, что приходило мне в голову. Наверное, это глупо.

Еще совсем недавно она сидела голая на этом стуле и писала шариковой ручкой с обгрызенным концом.

— Тебе не понять, как мне сейчас хорошо.

— Мне нужно позвонить.

— Кому?

— Сейчас узнаешь.

Он попросил соединить его с главным комиссаром бюро розысков пропавших родственников.

— Вы хотите говорить с главным комиссаром Лобо?

— Да.

— Я сейчас посмотрю, свободен ли он.

Спустя несколько мгновений низкий голос в трубке спросил:

— Кто говорит?

— Не знаю, помните ли вы меня. Я — Боб Пуэнте, я приходил к вам, чтобы заявить об исчезновении своей сестры. Я ее нашел.

— С ней все в порядке?

— Да.

— Где она сегодня была?

— В Латинском квартале.

— Как вы вышли на ее след?

— Она мне позвонила.

— Я рад за вас и за нее. Значит, дело я закрываю. До свидания, мсье Пуэнте.

— Ты поняла?

— Догадалась.

— В Париже тысячи гостиниц, на одном Левом берегу, куда, как

я поначалу думал, ты направишься, их сотни. Поскольку все их обойти я не мог, то обратился в службу розыска пропавших родственников.

— Может, пойдем на улицу? Мне кажется, немного свежего воздуха нам бы не помешало. Затем поужинаем вдвоем в том, небольшом ресторанчике, где я ела в полдень. Я была уверена, что это моя последняя трапеза, и все же аппетит у меня от этого был не меньше. Наоборот! Прочти скорее письмо. Я сейчас вернусь.

Она накрасилась более тщательно, чем обычно, причесала волосы, удовлетворенно взглянула на себя в зеркало.

Почему она всегда считала, что она некрасивая? Сегодня она находила себя красивой и с удовольствием изучала свое лицо.

Когда она вернулась в комнату, брат засовывал письмо себе в карман и выглядел взволнованным.

— Ну вот. Ты прочел. Ты понял. Все, больше об этом не говорим.

— Хорошо, Одиль.

Голос у него был немного хриплым.

— Знаешь, ты странная девушка. Я желаю тебе повстречать такого человека, который бы понимал тебя. Это нелегко.

— Пойдем.

Она взяла сумочку, собрала приготовленные на столе банкноты.

Малыш уже вновь вернулся на свое место на полу в офисе и играл в кубики.

— Добрый вечер, мадам. Познакомьтесь, пожалуйста, это мой брат Боб.

— К сожалению, у меня больше нет свободных номеров.

— Он уже несколько дней снимает номер на улице Гей-Люссака. Надеюсь, что вернусь не слишком поздно.

— Знаете, я привыкла. Впрочем, вечером меня сменяет муж.

На залитом солнцем тротуаре она взяла брата под руку.

— Это великолепно. Боб!

Все было великолепно — трепещущий воздух, витрины, прохожие.

— Сейчас я покажу тебе свой ресторанчик. И сразу же закажу себе джина.

Вообще-то я не люблю коньяк, но у Альбера в номере не нашлось ничего другого.

Она взяла джин с водой, а ее брат заказал виски.

— Ты знал про это место?

— Нет. Здесь симпатично.

— Вот увидишь, готовят тут отлично. Тебе ведь кажется странным слышать, что я в такой день говорю о кухне?

— Да, немного.

— За обедом я съела вдвое больше того, что обычно съедаю дома.

Они оба улыбались и поглядывали друг на друга как заговорщики.

— Как приятно тебя видеть. Боб. Знаешь, что мне нравится в Альбере? То, что у него есть что-то общее с тобой.

— А не поужинать ли нам? Теперь уже я проголодался.

Она прочла в меню слово, которого не знала.

— Официант! «Поркетта… «. Что это такое?

— Молочный поросенок, фаршированный и запеченный в духовке.

— Хочешь, Боб?

— Съем с удовольствием.

— Две «поркетты». Не хотите ли взять к ним легкое кьянти?

Оба оставались в приподнятом настроении.

— Когда у тебя завтра поезд?

— В час пятнадцать.

— Я провожу тебя на вокзал.

— Терпеть не могу прощаний на перроне. Лучше я зайду попрощаться к тебе в гостиницу.