Исчезновение во тьме
Шрифт:
Шэнк заворчал, согласно кивнул и пробубнил:
— Мы с тобой, братан.
Док поднял лицо к потолку, закрыл глаза и не произнес ни слова. Затем зажмурился и стиснул зубы так, что мускулы на щеках задрожали. Он сдерживался из последних сил.
Рико знал, что это такое. Он также знал, что это бесполезно. Есть чувства, сдержать которые невозможно.
Было почти утро, когда они добрались до Малой Азии. Торвин свернул в узенький переулок и остановился возле их последнего убежища. Ни погони, ни засады, похоже, не было. Рико вышел
Внутри фургона Док не отрываясь смотрел на тело Филли.
— Пошли, братан, — проворчал Шэнк.
— Я хочу побыть один.
— Пошли, дружище!
— Оставьте меня в покое!
— Док! — сказал Рико с жесткими нотками в голосе. — У тебя до сих пор идет кровь. Шэнк ранен. Я тоже ранен. Давай заходи в дом и приступай к делу. Если тебе нужно время, скажи.
Слова Рико подействовали, но едва Док выбрался из фургона, он принялся ругаться. Он был вне себя от ярости. Временами он срывался на звериный рык. Затем принялся молотить кулаками по корпусу фургона. Потом ударился головой. Одного раза оказалось мало. Он уже не мог остановиться. Он так хотел вернуть Филли, что, если для этого потребовалось бы кого-нибудь убить, Док не колебался бы ни секунды. Он не мог смириться со случившимся. Он должен был что-нибудь сделать.
Рико знал, что Док прежде всего солдат и только потом доктор. Раньше он много лет прослужил наемником. Он не мог удовлетвориться тем, что просто спасал людям жизни. Он должен был заявить о себе как человек и как мужчина. Он хотел заниматься делом. Опасным, безумным делом, таким, как рейды, несмотря на риск быть убитым. Это было больше, чем просто мужественность. В этом заключались его гордость, самоуважение и его характер. Он должен был сделать что-нибудь ради спасения Филли, даже бесполезное. Хотя бы биться до крови головой о фургон.
Рико наблюдал за ним секунды три, потом дернул за руку и швырнул на фургон. Док сопротивлялся, молотил кулаками по плечам и груди Рико, но тут подоспел Шэнк и прижал его спиной к фургону. Горе рано или поздно вытесняет ярость, и сдержать его невозможно.
Все закончилось очень быстро. Док обмяк, глаза его широко раскрылись, лицо побледнело. Рико едва успел подхватить товарища.
— Я ранен… — пробормотал Док. — О Боже…
Рико ничего не сказал.
Шэнк схватил Дока и отнес в дом.
Услышав рев фургона, Пайпер схватила автомат и побежала к выходящей в переулок двери. Один взгляд в замочную скважину подтвердил ее подозрения. Открыв дверь, она увидела, как ругается и бьется головой Док. Она со страхом смотрела на кровавые пятна на щеке и руках Рико и на торчащие из дверей фургона ноги. На них были высокие шнурованные ботинки. Ботинки Филли. Пайпер смотрела на залитый кровью пиджак Дока, развороченный бронежилет Шэнка и на его содранные в кровь руки. Она поняла, что встреча прошла плохо.
Она сопоставила все вместе: ярость Дока, ботинки
Проклятые корпораты снова их обманули. Один человек мертв. Еще один хороший человек мертв и многие ранены. Пайпер не могла спокойно смотреть на истекающих кровью людей. Гнев и отчаяние требовали выхода.
Пайпер развернулась и побежала назад, в холл, вытащила из своего рюкзака магазин с боевыми патронами. С двенадцатью бронебойными патронами. Она нажала на рычаг, и магазин с «мягкими» патронами выскользнул из автомата. Она вставила новый магазин, передернула затвор, и «мягкий» патрон вылетел из патронника. На его место встал бронебойный заряд.
Пайпер вернулась в спальню.
Фаррис лежала на полу со скованными за спиной руками. Тонкая струйка крови, стекающая из угла ее рта, была пустяком по сравнению с тем, чего она заслужила и что сейчас получит. Те, кто работает на корпорации, ничем не лучше того дерьма, которое ими управляет. Это враги каждого честного человека, всего метачеловечества. Они не заслуживают пощады. За свои преступления перед Землей и каждым последующим поколением они заслуживают смерти. А после смерти им предстоит гнить в аду.
Фаррис вскинула полные ужаса глаза и завизжала.
Пайпер наставила автомат в лицо Фаррис и нажала на курок. Выстрела, однако, не последовало, ибо чья-то могучая рука опустилась на плечо Пайпер и оторвала ее от пола.
— Ты что, спятила? — проворчал Шэнк и выдернул автомат.
Болтая ногами, Пайпер яростно костерила его по-японски. В дверях появился Рико. Он бросил взгляд на Пайпер, потом на Фаррис, потом снова на Пайпер. Она перестала ругаться и бороться. Успокоилась. Полностью.
Шэнк поставил ее на пол. Она потирала раздавленное плечо и старалась не смотреть на Рико.
— Что это было? — спросил Рико.
Пайпер покачала головой и ничего не сказала.
— Что за чертовщина здесь происходит?
— Это надо было сделать.
Рико коротким кивком предложил ей выйти из комнаты.
Едва Пайпер вошла в гостиную, лежащий на диване Док поднял голову и произнес:
— Филли потеряла сознание.
Пайпер была глубоко тронута его словами и интонацией. Несмотря на ярость Рико. Несмотря на все трудности. Она знала Филли уже несколько лет. Почти что столько же, сколько она знала Дока. Она относилась к ним как к друзьям. Она знала, как они были близки между собой.
— Мне очень жаль, — сказала она мягко. — Очень. Я буду молиться, чтобы ками оказались милостивы к ее духу.
Док кивнул и отвернулся.
В этот момент в комнату, подпрыгивая на одной ноге, ввалился Торвин. Из левого ботинка инженера ручьем хлестала кровь. Он прислонился к стене.
— Ну как такое может случиться?.. Осколок пробил дверь. Нашел единственную незабронированную точку.
Пайпер поняла, что все провалилось.
Должно быть, они серьезно обидели ками.
И она — больше всех.