Исчезнувшая
Шрифт:
— Да, он был в Нью-Йорке, а что?
Пожатие плеч Дези означало: да просто спросил, обычное любопытство. Мы посидели в тишине с полминуты, играя в гляделки. Но ни один не моргнул.
— На самом деле, Дези, я приехал сюда с надеждой услышать что-нибудь от вас.
Я снова попробовал вообразить киношного Дези, похищающего Эми. Может, у него где-нибудь поблизости дом на озере? Все злодеи так делают. Вдруг окажется, что этот утонченный, чопорный мужчина держит мою жену в подвале? Эми ступает по мягкому ковру, Эми спит на пыльном диване кричащей расцветки в стиле шестидесятых — лимонно-желтом или кораллово-алом.
— От меня? — расхохотался он. Смеялся Дези богато. Это именно тот эпитет, который позволяет описать его голос. — Нет, вряд ли я вам что-то расскажу. Вы верно подметили, я не знаю Эми.
— Но вы только минуту назад сказали, что знаете.
— Я не знаю ее так, как знаете вы.
— Вы преследовали ее в школе.
— Преследовал? Ник… Она была моей подружкой.
— Пока не охладела. А вы не отставали.
— Ну, вроде я тогда и правда был влюблен. Дело обычное.
— Попытка самоубийства в ее комнате, по-вашему, тоже дело обычное?
Дези резко вскинул голову и прищурился. Открыл рот, будто хотел возразить, но потом опустил глаза на руки. Наконец проговорил:
— Ник, я не уверен, что правильно вас понял.
— Я говорю, что вы преследовали мою жену. В школе. И сейчас.
— Так вот к чему вы ведете… — Он снова рассмеялся. — Боже мой, я-то думал, что вы собираете деньги на вознаграждение или еще что-то. Кстати, был бы счастлив посодействовать. Люблю ли я ее? Нет. Уже и не знаю по-настоящему. Так, обмениваемся письмами изредка. Но то, что вы сюда приехали, — это интересно. Напускаете туману… Должен заметить, Ник, что ни по телевизору, ни здесь, сейчас, вы не выглядите огорченным, встревоженным супругом. Напротив, у вас… крайне самодовольный вид. Между прочим, меня опрашивали полицейские — теперь понимаю, что это благодаря вам. Или родителям Эми. Кстати, вам не показалось странным, что копы не поставили в известность об этом вас, мужа Эми?
У меня скрутило живот.
— Цель моего визита — посмотреть вам в лицо, когда вы будете говорить об Эми. Надо сказать, вы меня насторожили. Выглядите… малость одержимым ею.
— Кому-то же из нас надо, — ответил Дези, и снова довольно метко.
— Счастье мое? — донеслось из задней части дома. Опять по полу процокали каблуки дорогой обуви. — Как эта книга называется?..
Передо мной появился расплывшийся образ Эми. Эми в мутном зеркале. Тот же цвет волос, очень похожие черты лица, но старше на четверть века, изношено, как тонкая ткань. Красота еще не до конца увяла — такие женщины даже стареют грациозно. Сложением напоминает игрушку оригами — оттопыренные локти, выпирающие ключицы. На ней было лазурное платье-футляр, и еще… Это было присуще и Эми — когда она проходила по комнате, все мужчины провожали ее взглядами. Женщина довольно хищно улыбнулась мне:
— Привет, я Жаклин Коллингс.
— Мама, это Ник, муж Эми, — сказал Дези.
— Эми! — Женщина улыбнулась, ее голос — глубокое контральто — дивно вибрировал. — Нас весьма взволновала эта история, приключившаяся по соседству. О да, весьма взволновала. — И она холодно взглянула на сына. — Значит, мы так и не перестали сохнуть по удивительной Эми Эллиот?
— Сейчас Эми Данн, — заметил я.
— Конечно, —
— Я приехал спросить, нет ли у вашего сына каких-то сведений, — пояснил я. — Мне известно, что все эти годы он посылал моей жене письма.
— О, письма! — Жаклин улыбнулась, но теперь сердито. — Такой интересный способ убивать время.
— Эми рассказывала о них? — спросил Дези. — Это странно.
— Нет, — ответил я, поворачиваясь к нему. — Она выбрасывала их нераспечатанными. Всегда.
— Всегда выбрасывала? Всегда? А откуда вы знаете? — Он все еще улыбался.
— Одно я вынул из мусорного мешка и прочитал. — Я повернулся к Жаклин. — Просто хотел убедиться, что там ничего предосудительного.
— Правильный поступок, — промурлыкала она. — Я ждала бы точно такого же от своего мужа.
— Мы с Эми всегда переписывались, — вмешался Дези. Он копировал материнский тон, который как бы говорил: только попробуй не прислушаться к моим словам. — Это у нас игра. По мне, так электронная почта — просто дешевка. Ведь никто не хранит электронные письма. Они безликие. А я думаю о будущем. Великие любовные письма — Симоны де Бовуар к Сартру, Сэмюела Клеменса к его жене Оливии… С ужасом думаю: а вдруг бы они пропали?
— А мои письма? — спросила Жаклин. — Ты их все сохранил?
Приблизившись к камину, она вытянула длинную жилистую руку и оперлась о полку.
— Конечно!
— Просто интересуюсь, — повернулась она ко мне, пожимая плечами.
Я содрогнулся и чуть было не протянул к камину руки. Вовремя вспомнил, что на дворе июль.
— Мне такая многолетняя привязанность кажется странной, — проговорил я. — Особенно с учетом того, что вы не получали ответных писем.
У Дези вспыхнули глаза.
— О! — воскликнул он, как будто неожиданно увидел праздничный фейерверк.
— А мне кажется странным, Ник, что вы явились в наш дом и расспрашиваете моего сына о его отношениях — или их отсутствии — с вашей женой, — сказала Жаклин Коллингс. — Разве вы с Эми не доверяете друг другу? Я могу гарантировать, что Дези не встречается с ней уже не один десяток лет. Не один десяток!
— Я лишь проверял, Жаклин. Кое в чем следует удостовериться лично.
Миссис Коллингс прошагала через зал, а на пороге обернулась и, качнув головой, дала мне понять, что пора выметаться.
— Это очень смело с вашей стороны, Ник. Человек, который сам себя делает, да? И даже сам ведет следствие? — Она засмеялась и открыла дверь.
Я смотрел на голую шею и думал: почему эта особа не носит жемчуга? У таких дам всегда имеется жемчужное колье, чтобы цокать и тарахтеть. Я обонял ее запах — женственный, вагинальный, странно-распутный.
— Было любопытно познакомиться с вами, Ник, — произнесла она. — Будем надеяться, что Эми благополучно вернется домой. А когда вы в следующий раз надумаете поговорить с Дези, — Жаклин сунула мне в руку плотный желтоватый прямоугольник визитной карточки, — не сочтите за труд связаться с нашим адвокатом.