Исчезнувшие без следа
Шрифт:
Он помолчал, давая возможность Дружинину осознать сказанное.
– Есть, конечно, и такие, кто сидит в камере один, – смертники. Приговоренные к высшей мере. Последняя привилегия, так сказать. А все остальные – как в муравейнике. Так вот, хотелось бы понять, как в этом муравейнике Петя Кочемасов мог незаметно раздобыть веревку, сделать петлю и повеситься? Человек собрался вешаться, а никто вокруг этого даже не заметил. Вот загадка! А вы говорите – самоубийство…
Глава 17
В
Удалов подошел к Дружинину. Тот сражался со штангой и даже побагровел от напряжения.
– Брось ты ее, – сказал Удалов. – Пойдем поговорим.
Вышли в коридор. Дружинин поводил плечами, разогретые мышцы бугрились.
– Что с Шаповалом? – осведомился командир.
– А что с Шаповалом? – удивился Дружинин.
– Разве он тебе ни о чем не говорил? Собирается подать рапорт об увольнении.
– Ах, это. Говорил, конечно, что хочет уйти. Я, если честно, не поверил, что все настолько серьезно. И про рапорт ничего не слышал.
– Причину ты знаешь?
– Догадываюсь.
– Мне скажешь?
– Особого секрета нет, – усмехнулся Дружинин. – Не запрещали бы семьями обзаводиться – и люди из группы не уходили бы.
– Значит, он к свадьбе готовится?
– Пока что только планы строит.
Они вышли на улицу. С деревьев облетали листья. Желтый ковер покрыл землю. От листвы исходил осенний прелый дух.
– Почему нам нельзя жениться, Федор Иванович?
– Запрещают.
– Кто?
– Начальство.
– Да почему?
– Да потому, что мы ежедневно головой рискуем, Андрей. И чтобы не плодить вдов и сирот…
– Не так уж часто у нас люди гибнут.
– Но ведь гибнут же!
Удалов сделал характерный жест рукой, будто что-то от себя отодвигал. Дал понять, что эта тема исчерпана.
– Как у тебя с делом Кочемасова?
– Так, есть кое-что, – ответил Дружинин.
– Мне уже Аникин звонил, интересовался, почему ты с ним не связался до сих пор. Там от тебя ждут сведений, как я понял. Ты позвони ему.
– Надо напрямую Крамаренко на него вывести.
– Мы уже с тобой говорили о Крамаренко! Пока с ним не все ясно…
– С ним давно уже все ясно, Федор Иванович. Напрасно мы его подозревали.
– Откуда ты знаешь?
– Он не единственный, кто знает подробности кочемасовского дела. У меня уже несколько таких посвященных набралось: жена Кочемасова, друг Кочемасова – его фамилия Сухарев…
– Но это ведь близкие Петру Кочемасову люди…
– Ясное дело, что Петю Кочемасова не они шантажировали. Они могли быть просто источником информации. Правильно? Где-то что-то неосторожно сказали – вот и дошло до чужих ушей. С Крамаренко подозрения надо снять, это однозначно.
– Мне он кажется подозрительным, – настаивал Удалов.
– А мне подозрительным кажется Сухарев. Давайте еще и его будем проверять.
– Ты не иронизируй.
– Я вполне серьезно говорю, Федор Иванович. Знаете, какую здравую мысль высказал Сухарев в разговоре со мной? Он сказал, что запугать можно любого человека.
– Он прав.
– Конечно, прав, – согласился Дружинин. – Особенно в следующем: даже если человек не боится за себя лично, его можно припугнуть, пригрозив расправиться с его близкими. Каков пассаж, а? Вам это ничего не напоминает?
Удалов внимательно посмотрел на Дружинина.
– Петю Кочемасова ведь так и запугивали, – вспомнил он. – Угрожали расправиться с его сестренкой.
– Вот именно.
Оба помолчали, размышляя.
– Так ты думаешь, что это он – Сухарев? – спросил Удалов.
– Если честно, верится с трудом. Он вряд ли стал бы высказываться так откровенно, если бы сам принимал участие в этой травле. Я вам рассказал об этом с одной целью – чтобы вы поняли, что конкретно Крамаренко подозревать бессмысленно. Так что пусть он связывается с Аникиным, рассказывает тому все, что знает, еще и я подключусь, поделюсь информацией.
– Ну хорошо, – сдался Удалов. – Позвони сегодня Крамаренко.
– Я могу идти, Федор Иванович?
– Так как же с Шаповалом-то? – вспомнил Удалов.
– Он сам себе хозяин, – пожал плечами Дружинин.
– Будет жаль, если Анатолий уйдет.
– Жаль, – согласился Дружинин.
– Ты бы поговорил с ним, а?
– Чтоб не женился? – засмеялся Дружинин. – Тут я вряд ли смогу его убедить. С этим делом ведь так – если припечет, то ни батька, ни матка не остановят. Куда уж мне!
– Что ж у него за зазноба такая? – вздохнул Удалов. – Ты ее видел хоть раз?
– Видел, – опять засмеялся Дружинин. – Это моя сестра.
Удалов покачал головой. Он никогда не терялся, даже в самых безвыходных ситуациях, но сегодня явно не знал, что предпринять.
– Не забудь позвонить Крамаренко, – буркнул он на прощание и ушел.
Крамаренко Дружинин позвонил вечером. Трубку долго никто не поднимал, наконец женский голос произнес негромко и отрешенно: