Ищите связь...
Шрифт:
— Так это с вашей помощью, Александр Ипполитович, — пробормотал Стась, — без вас откуда бы…
— Сегодня же, — продолжал Мардарьев, — по пути в Петербург я доложу генералу Толмачеву, что ротмистр Шабельский при разработке моей идеи напал на перспективный след, значение коего трудно переоценить. Кроме того, я выскажу мнение о том, что дальнейшее ведение этого дела должно быть поручено именно вам. И, поверьте мне, ротмистр, мое мнение кое-что значит и в глазах генерала Толмачева.
— Уверен в этом, Александр Ипполитович.
— Ну, так ловите свою звезду! Не упускайте золотую ниточку из рук…
Когда настало время расставаться,
Недведкин шел в сторону порта, не чуя под собой ног от радости, спешил — не терпелось скорее поделиться с друзьями радостью. Наконец-то он встретился с человеком, который свяжет их с петербургскими товарищами!
Разговор был долгим, обстоятельным. Лутованов дотошно расспрашивал о настроениях, выяснял, каким способом и в каких количествах можно переправлять на корабли листовки и литературу, советовал, как лучше организовать работу подпольной группы, указал, какими явками можно пользоваться в городе. О восстании сказал твердо, что выступать без поддержки рабочих — авантюра и что надо всеми силами удержать людей от преждевременных действий. Сообщение о плане эсеров очень встревожило Лутованова. Их действия наверняка приведут к массовым репрессиям со стороны властей, а это, конечно, ослабит революционные силы. Обещал специально посоветоваться с товарищами, которые имеют контакт с эсерами. Договорились, что Недведкин еще раз попробует предостеречь Королева.
Ушел Недведкин, имея за пазухой пачку социал-демократических листовок и два последних номера газеты «Правда». Спеша к гавани и предвкушая, как поделится своей радостью с друзьями, полный радужных планов, он совсем забыл о матросской осторожности.
Она мгновенно вернулась к нему в тот момент, когда, услышав оклик, он повернулся и увидел перед собой незнакомого лейтенанта. Но было уже поздно.
— В чем дело, болван? — сухо спросил офицер. — Может быть, тебя не учили приветствовать старших по чину?
— Виноват, вашскородь! — вытягиваясь, гаркнул Недведкин. — Недосмотрел…
— Ты институтка или матрос? — забрюзжал лейтенант. — Недосмотрел, видите ли… Ты какой роты?
— Так что третьей…
— Доложишь ротному, что замечен в неотдаче чести.
— Слушаюсь, вашскородь!
— А теперь иди да больше не лови ворон…
Недведкин вскинул руку к бескозырке, четко повернулся и зашагал прочь. Он злился на себя: надо же было так глупо обмишулиться… И без того на нем висит тяжкий груз — в прошлом году за непочтительность к офицеру он угодил в разряд штрафованных. А начальство на штрафованных косо смотрит, придирается из-за каждой мелочи…
Пройдя полквартала, он свернул за угол, остановился и достал из кармана папиросы. Прикрывая ладонями огонек спички, попытался прикурить, но порыв ветра задул пламя. Не удалась и вторая попытка. Чертыхаясь про себя, он достал третью спичку. Как раз в этот момент из-за угла вышел человек в сером костюме и надвинутом на глаза котелке. Скользнув по лицу матроса равнодушным взглядом, прохожий пошел дальше, но через полсотни шагов задержался у витрины. Недведкин мимоходом подумал, что где-то уже видел этого человека, и вдруг совершенно отчетливо вспомнил, где именно. Это было на углу улицы, где жил Лутованов.
Подозрение мелькнуло мгновенно. Но, может быть, это просто случайность? Недведкин прикурил наконец, не спеша пошел в обратную сторону. Вновь пройдя полквартала, остановился возле аптеки. Осторожно скосил глаза и опять увидел человека в котелке. Сердце дернулось. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что к нему привязался шпик. Еще не решив, что делать, он снова зашагал по улице.
Идти в гавань было нельзя. Возможно, что филер прочитал надпись на ленточке и знает, что перед ним матрос линейного корабля «Император Павел I». Но на корабле сотни матросов. Установить личность выслеживаемого шпик мог только на пристани с помощью офицеров. Значит, надо было уходить подальше от гавани. И Недведкин пошел к окраине.
Он понимал, что безнадежно просрочил время увольнения. Но на это пришлось махнуть рудой. Гораздо хуже было то, что под форменной рубахой у него листовки и газеты. Если задержат с такой ношей — ареста и суда не миновать… А еще хуже, что товарищей подведет. На корабле быстро установят, с кем он чаще встречался, с кем уединялся, возьмут людей на заметку…
«Вот ведь влип, раззява, безмозглый чурбан! — корил себя матрос. — И как это можно было совсем потерять осторожность? А главное — что делать теперь, куда деваться?..» На одной улице, заглянув в ворота, он понял, что перед ним проходной двор, сунулся было туда, но из-под крыльца выскочил огромный пес, угрожающе зарычал. Пришлось отступить. А шпик по-прежнему маячил шагах в двухстах. Он, видимо, понял, что обнаружен, и поэтому уже не скрывался. Мелькнувшую было мысль о том, что надо вернуться в центр города и там попробовать затеряться в толпе на узеньких средневековых улочках, пришлось оставить. Коли шпик не скрывается, то в городе он может с помощью городовых и задержать Недведкина.
Оставалось одно: уходить дальше, на окраину. Здесь вдоль дороги тянулись маленькие одноэтажные, окруженные заборами дома. Он узнал дорогу, ведущую в сторону Балтийского порта. И тут вдруг пришло, как можно все же попытаться скрыться от сыщика. План нехитрый, но, пожалуй, единственно надежный.
Недведкин быстрее зашагал по обочине. Дома пригорода остались позади, дорога была совершенно пустынной. Оно и понятно — слишком поздний час. К сожалению, почти совсем не темнело — в середине июня здесь и не бывает темных ночей. Однако сумерки все же наступили, горизонт потерял резкость, придорожные столбы вдали стали расплывчатыми, воздух заметно посвежел. Впереди, в полверсте от дороги, темнел лесок. Когда Недведкин поравнялся с ним, он увидел сбегавшую от дороги под небольшой уклон узкую тропинку, свернул на нее и почти бегом направился к лесу.
Расчет его оказался верным. Уже возле опушки он обернулся и увидел, что темный силуэт шпика торчит возле дороги, четко вырисовываясь на фоне светлого неба.
Видимо, шпик испугался идти за матросом в этом пустом безлюдном месте. Недведкин углубился в лесок, дошел до полянки, присел на пенек, покурил. Хотя он и оторвался от слежки, но положение сложное. Здесь, за городом, в своей флотской форме он всем будет бросаться в глаза, и если завтра отдадут приказ о его розыске, то долго гулять на свободе не придется. Раз уж решено не являться на корабль, надо спешно менять одежду. Но где? К Лутованову возвращаться нельзя ни в коем случае.