Ищите 'Волка' !
Шрифт:
– Меркурьевной, - подсказал я.
– Да, да, с Аграфеной Меркурьевной. Поездка должна оказаться полезной при всех случаях. А за Ириной мы здесь пока сообща присмотрим...
23
Поселок Костерский выглядел как самый настоящий маленький город.
Двух-трехэтажные дома; широкая бетонка и даже асфальтированная дорожка для велосипедистов; множество мотоциклов и легковых автомобилей, не говоря уж о грузовиках; стекло и алюминий - универмаг; стекло и алюминий - Дом культуры; четырехэтажная школа со спортивным
Но осталась природа. Вековая тайга, могучий Енисей...
В местной милиции мне сказали: "Сергей Николаевич Храмов из Старогорова в Костерском не появлялся. Иначе мы бы о нем узнали. Тут новый человек сразу приметен. Если приедет, немедленно вам сообщим..."
А пока я в сопровождении сотрудника, хорошо знающего Аграфену Меркурьевну, отправился к ней.
Только тот, кто лишился в детстве родителей, может понять чувства, которые владели мной, пока мы шли по аккуратненьким сельским улочкам, и я думал, что вот сейчас увижу женщину, заменившую мна некогда родную мать.
Поднявшись на крыльцо, мой спутник постучал в дверь, и мы услышали женский голос:
– Входите! Отворено!..
В просторной комнате за столом сидела пожилая, грузная женщина с накинутым на плечи шерстяным платком. Видимо, до нашего прихода она вязала. Пальцы ее держали спицы. Глаза женщины были широко раскрыты и, казалось, смотрели прямо на меня. У меня екнуло сердце.
На миг Попова подалась вперед. Незрячие великолепно слышат, природа как бы компенсирует этим их слепоту.
– Никак ты, Павлуша?
– певуче, красивым грудным голосом спросила Попова.
– Я, я, - рассмеялся мой попутчик.
– По шагам узнаешь, Меркурьевна. А только я не один к тебе пожаловал...
– Да уж вижу, что не один!
– рассмеялась женщина.
Она так и сказала - "вижу". И это прозвучало очень странно из уст слепого человека. Но для нее "слышать" и было "видеть"!.. Каким мужеством нужно обладать, чтобы не чувствовать себя лишним среди людей зрячих... А она говорила спокойно, тоном человека, живущего полнокровно, уверенно. И я сразу проникся к ней чувством большого уважения и симпатии,
– Кого ж ты мне в гости-то привел, Павлуша?
– продолжала Аграфена Меркурьевна.
– Говори поскорее, сам ведь знаешь, как рада каждому, кто ко мне приходит.
– Знатный гость, Меркурьевна!
– весело ответил мой спутник.
– Издалека приехал. С самой Волги. И к тебе специально, чтоб навестить. Вот ведь дела какие, Меркурьевна!
– Ой!
– тихонько вскрикнула Аграфена Меркурьевна. Она порывисто поднялась с места, и стул, резко отодвинутый ею, упал.
– Неужто ж это вы приехали, Сергей
Попова приняла меня за "инженера Храмова": кто же ещё мог приехать к ней с Волги? Острая жалость захлестнула мое сердце. Я бросился к ней, взял ее руки в свои:
– Нет, Аграфена Меркурьевна, я не Храмов. Но его знакомый. Меня зовут Вениамином, а фамилия - Биэин.
Ну вот, я и произнес слова, что давно хотел сказать. Но не при таких обстоятельствах мечталось сказать их.
– А-а, - протянула Попова, сразу обмякнув.
– А я-то, старая, посчитала, что Сергей Николаевич решился наконец приехать. Давно обещается...
– Ну, - вмешался мой попутчик, - пойду я.
– Может, чайку попьешь, Павлуша?
– предложила Попова.
– С медком. Соседи-то меня все балуют, не забывают.
– Благодарствую!
– солидно отказался тот.
– Спешу я.
Он ушел. А Попова вдруг захлопотала, засуетилась.
– Что же я, клуша, о чае-то заговорила, когда добрый ужин собирать надо. Гость-то ко мне какой приехал, с Волги, от самого Сергея Николаевича... Извиняйте, как вас по батюшке-то величать? Вениамин...
– Александрович, - улыбнулся я.
– Но зачем же по отчеству, Аграфена Меркурьевна? Просто называйте - Веня. Я же вам в сыновья гожусь. У ваг. ведь был сын?
– Был сыночка у меня, был, - закивала она.
– А вам об этом Сергей Николаевич рассказывал?
– Да, - ответил я.
– Но я и без него о том знал...
Я чувствовал, что не могу найти каких-то очень важных слов, необходимых сейчас. А она молча смотрела на меня, и в ее широко раскрытых невидящих глазах будто застыли вопросы: что ты за человек? зачем приехал с Волги ко мне домой?
– Знали?
– ответила она наконец.
– Как же так?
– Сейчас скажу... Вот только с духом соберусь...
– А что так тяжко-то?
– Аграфена Меркурьевна, тут ведь вместо поселка когда-то деревня Варваровка была?
– Она самая, - кивнула Попова.
– И вы здесь с самого рождения своего?
– Тут родилась, - подтвердила женщина, - тут и помру. А что тебе с того, что родилась я в Варваровке, Веня?
– Очень это для меня много значит, Аграфена Меркурьевна. Вы себе и представить не можете, как много.
– Ой, не пойму я тебя никак, Веня...
– Сейчас, сейчас, - заторопился я.
– Да вы только не волнуйтесь.
– Э-э, милый ты мой, ты сам-то не волнуйся, я ж по голосу-то слышу, как ты с сердцем говоришь. Угадала ли?
– Угадали, Аграфена Меркурьевна, - ответил тихо я.
– Я ведь, Аграфена Меркурьевна, этого часа, может быть, всю свою жизнь ждал. Скажите, ваш муж кузнецом был?
– Кузнецом.
– И других кузнецов до войны не было в Варваровке? Скажем, в тридцать пятом году?