Ищущий смерть

Прохоров Николай

– Неужели вы станете жить с этой старой, безмозглой дурой? Она глупа как пень, и её сынок такой же, как и его мать. – Один из мальчишек озвучил общий вопрос. Но такое поведение юнцов только прибавило решимости гостям. Несчастная женщина устало подняла глаза на вошедших молодых людей. Девушка почти плакала от того, что видела перед собой.

– Здравствуйте почтенная. Нам разрешил старейшина остановиться в вашей деревне. Если вы не против, мы станем жить в вашем доме. Мы сможем отслужить вам. Денег у нас немного, но если хотите то мы расплатимся ими. – Женщина не верила своим ушам. С ней так не разговаривали уже очень давно,

а уж кланяться и вовсе никто не кланялся, даже в самые лучшие времена. Она вытерла слёзы, чтобы лучше разглядеть своих гостей. Молодые люди смотрели на неё в ожидании ответа.

– Детки, а у меня ж и кормить то вас не чем. И сынок у меня лежачий, мешать только станет. А служить мне не зачем, у меня нет ни скотины, ни добра.

– Ну так наживём, и скотину, и добро. А сына вашего коли сможем то подлечим, и вам матушка полегче будет, при себе помощников то иметь. – Вонрах воодушевился. Он видел желание женщины принять помощь, но он разглядел и её страх перед соседями. Он провёл женщину под руку к дому, и усадил её на знавшую и лучшие времена, скамью под стеной.

Немного поговорив не о чём, они вошли в дом. В дальнем углу стаяла широкая скамья, на ней лежал молодой парень. Женщина не пожелала оставаться во дворе, и вошла в дом вслед за гостями.

– Это Годшин, мой сынок. Он разбился сильно. Упал с горы у реки, в позапрошлом годе. С тех пор не встаёт почти. Над ним потешаются все, так мы с ним только по ночам и выходим. – Молодой парень привстал на локтях, и посмотрел на вошедших в его дом людей. Крепкий парень, и прекрасная девушка смотрели на него без насмешки. Он отвернулся от них, пряча полные слёз глаза.

– А как так случилось, что он сорвался с горы то? – Вонрах захотел узнать причину таких серьезных травм.

– Да влюбился он в девочку соседскую. Она знатная красавица у нас. Да вот бедные мы, всегда жили не богато, а как муж пропал и вовсе обнищали. Она то и не любила его никогда, потешалась над его душой. Как-то возьми да скажи ему, мол воспаришь над рекой, выйду за тебя. Он глупенький две недели крылья мастерил, потом вышел на гору у реки, и прыгнул. А когда лежал весь поломанный на краю реки, она, и остальные смеялись над ним. Я его чуть принесла тогда домой. Никто не помог. Не очень-то любят нас в деревне. Всё от того, что муж мой ушёл в город заработать, и сгинул. Все решили почему-то, что бросил он нас, надоели мы ему мол. Как брошенной женщине жить средь людей.

Так вот принесла я его и уложила спать. Он тогда ещё был похож на мужчину, это теперь одна тень от того осталась. Так если бы так прошло, так ведь нет, они стали донимать его. Смеяться над ним. Поначалу он повеситься хотел, да боги миловали, не смог. Вот и лежит дома, пока я по лесу хожу, грибы да ягоды собираю.

– А зимой как же? – Вонрах был в недоумении от такого бессердечия.

– А как ни будь. Уже не первая чай. – Женщина по всей видимости уже не ждала милости от судьбы.

– Та-а-к. Это дело мне не нравиться. Я в лес за дровами. Уж больно давно в этом доме не топлено как следует. Заодно силков поставлю. Салмана приберёт в доме, и во дворе тоже. С такой жизнью кончать надо, по тому, что не жизнь это вовсе. – Вонрах вышел из пропахшего сыростью дома, и направился в лес. Люди провожали его недоуменными взглядами, но тревожить его не решились. Уж слишком серьёзен и мрачен он был, а топор в его руке мог говорить о разном.

Весь день

Вонрах провёл в лесу. Он был взбешён бездушность местных людей. Его ярость находила выход в каждом ударе его топора. Наспех собранная им же тележка, была довершу наполнена дровами. В ней так же лежали пять жирных зайцев, и с десяток не менее жирных гусей. Астралы знали своё дело. Они повиновались своему господину, и поэтому голод в одном из деревенских домов закончиться сегодня же.

Впрягшись в тяжеленную тележку, Вонрах потащил её в деревню. Мышцы напряглись так, что рубаха готова была взорваться под их натиском. Вечером деревенским было о чём поговорить за ужином. Молодой пришлый, притащил на себе кучу дров, для замухрышки и её щенка. Он принёс довольно дичи, а его девка, выгребла весь мусор со двора, где они жили. Вынесла все одеяла и подушки, развесив их для просушки на заборе. Замухрышка за весь день даже не вышла во двор, наверное, сидела рядом со своим придурком-сыном.

Но в доме, о котором шептались все в деревне, не задумывались о молве людской. Там жарко протопили печь, и приготовили вкуснейший ужин. Салмана смогла порадовать хозяев своим кулинарным талантом. Ели с апатитом, ели много.

Годшин один ел мало. Аппетит его был не завидным, тогда Вонрах сказал ему то, от чего молодое сердце едва не выскочило из больной груди:

– Ты парень ешь, да побольше. А то, как выздоравливать станешь? Скоро твои кости снова поломаются, да и на место встанут. А для выздоровления сил много потребуется.

– И как они поломаются? С лавки если упаду, да ещё раз разобьюсь? – Парень простился с мыслью о выздоровлении. Он уже давно смирился со своими увечьями.

– Так я сам их и поломаю. А потом поставлю на место. Так, что скоро ты снова как новенький будешь. – Вонрах был настолько уверен в себе, что его уверенность невольно передавалась остальным. Годшин вопросительно посмотрел на Салману. Та утвердительно кивнула головой. Мол этот может. Значит не врёт, значит стоит попробовать. Женщина расплакалась от таких слов, а парень принялся есть через не хочу.

Заметно окрепший от еды Годшин принялся за вторую стадию своего выздоровления, он крепко уснул. За последние месяцы он не спал так спокойно и безмятежно как сейчас. Его измученная многими днями недуга мать, с умилением смотрела, как спокойно спит её ребёнок. Она была благодарна своим постояльцам за этакое чудо.

Как мало порой нужно человекам для счастья – видеть, как спит его ребёнок, и более ничего. Но с течением жизни аппетиты растут, и с приобретением малого, хочется большего. Но Вонрах и Салмана знали, что эти двое своё большее заслужили. Они выстрадали своё право на счастливую жизнь, осталось выяснить, в чём состоит их счастье.

Утром Вонрах вновь отправился в лес. Обратно он вновь тащил на себе свою тележку, полную дров. В деревне смотрели с нескрываемым интересом на то, с какой заботой двое пришлых ухаживают за теми, кого все и людьми-то считать перестали. Дров стало заметно больше, но по мнению Вонраха не достаточно. Он отправился в лес после полудня. Проходя мимо дома старейшины его остановил голос одного из сыновей предводителя деревни:

– И сколько ж ты будешь таскать дрова этим недалёким? – Его голос провоцировал на конфликт. Вонрах понимал, что его присутствие в этой деревне уже начало раздражать некоторых. Но уйти теперь он не мог, значит стоит потерпеть немного.