Ищущий во мраке
Шрифт:
Увиденное не заставило меня содрогнуться. Интересовало меня в тот момент совершенно другое, и я решил донести это до детей.
– Мы не видели подобного раньше. Значит, поход двигался в ту же сторону, что и мы сейчас.
Моим словам нашлось довольно весомое подтверждение. Не рискнув подходить ближе к куче, я прошёлся дальше вдоль дороги и наткнулся на следы разных пар ног: маленькие и большие, босые и в ботинках – на каблуках иль без, с целыми пальцами или определённым их количеством. В общей сложности, около десяти человек, шедших вдоль дороги.
– И что… умг… делать? –
– Следовать нашему пути. Отойдём от дороги слишком далеко и рискуем потеряться в лесу. Но впредь, идти будем в три раза тише. Минимум разговоров, и даже дышать следует меньше обычного. Понятно? – спросил я.
Дети молча кивнули. «Умницы», – улыбнулся я и решил отойти на то расстояние от дороги, на котором шли изначально. Пару сотен метров спустя смрад исчез, и мы вздохнули полной грудью.
Проходя мимо очередного дерева, Этна резко вскрикнула и рухнула на землю, теребя ногами. Обернувшись, я увидел тонкую, почти лишённую мышц руку, костлявыми пальцами сжавшую лодыжку девушки.
Истощённый, больше мёртвый, чем живой прокажённый сидел, прислонившись спиной к сосне. Его кожа свисала лохмотьями вместе с одеждой, во тьме казалось, будто он врос в ствол дерева. Ноги полностью скрывались под опавшими иголками. Судя по всему, Этна наступила на него, отчего слепая и глухая тварь, следуя искажённым инстинктам, дёрнулась в последний раз, безуспешно попытавшись причинить вред.
Ударом сапога, я сломал руку прокажённого пополам, будто, то и не рука была, а ветвь мёртвого дерева. Безвольно опустив на землю уничтоженную конечность, прокажённый продолжил… дышать.
– Этна, ты в порядке?! – спросил я, оторвав взгляд от… тела.
– Д-да! П-просто ис-спугалась н-немножечко… – заикаясь, ответила девчонка.
Я присел на корточки и задрал её штанину: мало ли, поцарапать успел? Но на деле, хватка полуразложившегося еретика даже следы пальцев не оставила. Настолько была слаба.
Это заставило меня вновь обернуться и заглянуть в опустевшие глазницы прокажённого.
«Что же ты такого натворил в прежней жизни, что до сих пор жив? Пусть твой язык отсох, уши завяли, а глазах копошатся черви, ты всё ещё дышишь!»
Грудь его практически незаметно вздымалась, ветер не давал расслышать тихое сопение из набившихся мокротой лёгких.
– Ну и урод… – прошептал Марко.
– Когда-то и он был человеком, – вздохнул я. – Хорошим или плохим… кто знает?
Я снял с пояса молоток и, замахнувшись так, чтобы закончить всё одним ударом, опустил боёк на макушку прокажённого. Вместе с мокрым хрустом, ветер унёс и последний вздох этого несчастного.
– Идёмте, не будем задерживаться, – произнёс я напоследок и шагнул вперёд.
***
Следующие несколько километров обошлись без происшествий. Следы «похода» то обрывались, то появлялись вновь. Это натолкнуло меня на мысль о том, что еретики могли иногда заходить в лес, с понятной лишь им целью, а после вновь возвращаться к патрулированию широкой дороги, в поисках тех,
Моё предположение косвенно подтверждали следы в лесу: перерытая ногами листва, обломанные ветки, содранная кора. Конечно, я не исключал, что их оставляли лесные звери, но после тридцати лет выживания в кромешной тьме – привыкаешь искать врага в каждой капле дождя…
«Гадство, дождь!» – мысленно выругался я.
Запахло сыростью, одиночные капелюшки падали на открытые руки и лицо. Возможно, в любой другой ситуации, я бы даже обрадовался: дождь – источник очищенной воды для детей. Вся беда заключалась в том, что у нас отсутствовала подходящая одежда. Во время ливня, даже мой плащ из дублёной кожи промокал за считанные минуты.
Простуда в нынешних условиях была смертельно опасной. И если с поиском нужных трав всё обстояло не так уж и плохо, то найти место, где можно отлежаться на время болезни – задача не из простых. Ведь мы, с каждым шагом, приближались к местам, где зараза появилась на свет. Где все города давно сожгли, а стены порушили. И, если этого не сделали прокажённые, то постаралось время.
Но риск простудиться был не единственной проблемой. Из двух, я даже не знал – что хуже.
«Дождь уничтожит следы “похода”! Когда он кончится, мы можем надеяться лишь на милость Господню, дабы О уберёг нас от встречи с еретиками!» – думая об этом, я сказал детям ускорить шаг.
Срочно требовалось найти убежище. Чтобы не заплутать в поднявшемся тумане, я рискнул – и вышел на открытую дорогу.
Как я и предполагал – спустя пару мгновений начался ужасный ливень. Хлестало, как из пожарного шланга. Мы перешли на бег. Благо, удары капель перекрывали полностью любые звуки, никто нас не должен был услышать.
– Что это там?! – воскликнул Марко и принялся тыкать пальцем в сторону поросшего сорняками поля, справа от дороги.
Мне понадобилось несколько секунд на то, чтобы разглядеть квадратный силуэт с торчащим из него колесом. «Что это? Ещё одна водяная мельница? Нет, она же посреди поля стоит…»
Спустившись с дороги вниз, и пройдя десять шагов, я, сперва, не поверил увиденному:
– Откуда тут взялся панцирь?! – с этими словами, я махнул Этне и Марко, чтобы шли за мной.
Подобравшись поближе к бронемашине, я подсадил паренька, чтобы тот повернул крышку люка. Благо, панцирь оказался не заперт, что, в принципе, логично: покидая подбитую громадину, ты вряд ли будешь заботиться о том, что её кто-то угонит. Да и со сломанными ногами это сделать было уже невозможно.
Перевалившись через отверстие в крыше, я протянул руку Этне, и помог девчонке забраться по скользкой металлической поверхности. Дёрнув за скрипящий рычаг, и заперев люк, позволил себе несколько секунд насладиться далёким эхом капель, что больше не падали на голову.
– Зажгите лампу, места не так много, но нам нужно как-то просушить одежду, – произнёс я, снимая промокший плащ.
– Дядь, а что это за махина такая? Папа не рассказывал про такие! –спросил мальчишка.
– Это… – отогнав дурные мысли, ответил я. – Эта громадина была создана моим поколением для убийства людей.