Искатель приключений
Шрифт:
– Что она сделала?.. – спрашивали некоторые. – Воровка она, что ли?
– Я знаю, – отвечала одна женщина, приведенная в тюрьму в это утро. – Эта негодяйка перерезала горло одному старому господину, в которого она была влюблена… Мне сказал это тюремщик… Он мне приятель…
– Ее повесят… Повесят!.. – закричали две или три мегеры. – На виселицу красавицу!..
И все, или почти все, повторили с ужасным единодушием:
– На виселицу ее!.. На виселицу!..
– Ах, – сказала одна горбунья, которая убила
– Она презирала бы нас! – подхватила другая.
– Наплевала бы на нас! – прибавила третья.
– А все-таки сегодня она с нами! – пробормотала горбунья.
– И ее будут судить!
– И приговорят к смерти!
– И повесят!
И заключенные опять закричали со свирепой яростью:
– На виселицу!.. На виселицу красавицу!..
Несчастная девушка, испуганная этим неожиданным нападением, обезумела от страха. Дрожа, вне себя, она хотела спрятаться в темный угол залы, куда почти не проникал свет.
Но едва она сделала несколько шагов в этой темноте, как пронзительно вскрикнула. Она почувствовала, что чья-то рука схватила и сильно сжала ее руку. Ноги Венеры подогнулись, голова ее закружилась, и она думала, что падает в обморок.
Однако этого не случилось. Женщина, до сих пор сидевшая на скамейке в самой темной части нижней залы, медленно встала и привела Венеру к свету, выходившему из узкого окна с железной решеткой. Там она устремила на девушку пристальный и пронзительный взгляд.
Венера, в свою очередь, подняла глаза на нее. Это была женщина очень высокого роста и необыкновенной худобы. Может быть, некогда и она была хороша, но теперь лицо ее походило на истертый пергамент, а профиль напоминал хищную птицу. Красный платок на голове имел форму тюрбана. Черное, очень широкое платье вместо пояса было подвязано веревкой.
Заключенные замолчали, но не надолго.
– Посмотрите! – вскричала одна. – Ворожея-то рассматривает висельницу.
– Пусть Молох поворожит ей!
– Да!.. Да! – отвечало несколько голосов. – Пусть поворожит!..
Венера дрожала всем телом.
– Молох, – начала горбунья, – скажи ей, через сколько дней она будет качаться на веревке, высунув язык…
– А она даст тебе за труды кусочек своей веревки… Это принесет тебе счастье…
– Пока еще тебе дадут целую и совсем новую веревку…
– Веревку Молох! – возразила горбунья. – Что это вы?
– А то как же?
– Веревку? Вы хотите сказать, костер! Ворожей не вешают, а жгут!
– Правда!.. Правда!
– На костер Молох!.. На виселицу красавицу! – подхватили заключенные хором.
Высокая и худощавая женщина, которую называли
До этого дня Молох была одна. Венере, как прибывшей последней, было назначено разделять ее камеру. Мысль остаться одной, в глубокой темноте, с этим ужасным существом показалась молодой девушке во сто раз хуже смерти. Она просила, чтобы ее отвели в любую темницу, плакала, умоляла, но все было напрасно. Ей отвечали грубо и с насмешливым хохотом заперли вместе с ворожеей.
CXIII. Побег-2
Глубокая темнота царствовала в тюрьме, в которую заперли ворожею и Венеру. Молодая девушка, трепеща от ужаса, как будто бы находилась в клетке с каким-нибудь лютым зверем, прижалась в угол.
Прошел час. В тюрьме не было слышно ничего, кроме биения сердца Венеры и отрывистого дыхания Молох. Вдруг Венера вздрогнула. Бледный свет, блеск которого увеличивался с каждой секундой, засиял из угла, противоположного тому, в котором приютилась Венера. Скоро вся камера ярко осветилась, Венера от удивления не могла выговорить ни слова. Чему, в самом деле, приписать то, что она видела, если не волшебной силе ворожеи и ее адским заклинаниям? Однако Молох просто-напросто зажгла небольшую медную лампу, добыв огня из какого-то неизвестного вещества. Потом она поставила эту лампу на сырой камень, выдавшийся из стены.
Взглянув на бледную Венеру, Молох увидела, как она испугана. Сострадание, видимо, овладело ее сердцем, потому что она сказала:
– Разве вы боитесь меня?
– О! Да… – пролепетала Венера. – Очень боюсь.
– Отчего?
– Сама не знаю. Но эти женщины говорили… Сейчас… – Венера остановилась.
Молох окончила:
– Эти женщины называют меня ворожеей; и это вас пугает?
– Признаюсь…
– Ну! Не бойтесь же ничего… Ворожея я или нет, но я не желаю вам никакого зла и, может быть, еще смогу сделать вам много добра.
Венера взглянула на Молох с удивлением.
– Какое добро можете вы сделать мне? – спросила она. – В том положении, в каком я нахожусь, мне нельзя ждать помощи ни от кого… И не на что надеяться…
– Откуда знать?
Венера не отвечала. Молох продолжала:
– Доверьтесь мне.
– Как я могу доверять незнакомой женщине… которую встречаю в таком месте…
– Вы хотите сказать – в тюрьме?
– Да.
– Но ведь и вы сами здесь?
– Это правда.
– Во всяком случае, чем вы рискуете?