Искатель утраченного тысячелетия(изд.1974)
Шрифт:
– Вы имеете в виду Березину, мосье? Отступление армии Наполеона из Москвы? Ваше здоровье, доктор Ги де Лорен!
Доктор Ги де Лорен, верно, не расслышал моего тоста и продолжал:
– Воевать! Мы, французы, умеем воевать, мы, французы, умеем и лечить, врачевать.
– Безусловно. Ваш доктор Гильотен… его изобретение, сверхчудная гильотина, и впрямь прекращала любую болезнь человека… Он так лечил людей, этот доктор, что Франция при его помощи потеряла больше людей, чем при осаде Севастополя.
Так
Но тюремный врач Ги де Лорен, услышав слово «Севастополь», сказал:
– Севастополь… Я был врачом французской эскадры под Севастополем. Видели ли вы когда-нибудь Пирогова? Бонапарт медицины – вот кто ваш Пирогов! К нам в плен попадали русские солдаты со следами смертельных ран. Этих солдат исцелил скальпель Пирогова. Чудо! Я хотел научиться, но разве научишься волшебству? Можете ли вы, Дмитрий Веригин, открыть мне тайну волшебства вашего Пирогова?
– Извольте!
– Скорее! Не шутите! Всю правду!
– Пирогов утверждал, что солдат-победитель всегда выздоравливает.
– Не понимаю!
– Извольте! Русский солдат всегда чувствует себя не побежденным, а победителем…
– Даже в Севастополе? – спросил Ги де Лорен.
– Севастополь – позор русского царя, а не народа.
– Так… – тихо сказал доктор и вдруг встал из-за стола. Посмотрел в упор: – Выкладывайте! На кой черт вам наша Гвиана? Зачем вы приплыли сюда? Русский якобинецв гостях у тюремного врача… Отвечайте!
«Пора начинать, – решил я. – Будь что будет!»
И тут, чуть-чуть насмешливо глядя врачу прямо в глаза, я сказал:
– Начистоту? Извольте. Не за травами я приехал. Я приплыл, чтоб найти здесь Вотрена. У Бальзака это имя того, кого называли «Убей смерть», а здесь, в Гвиане, живет настоящий Вотрен. Не книжный.
Ги де Лорен, не спуская с меня глаз, медленно поднес к губам рюмку с вином. Стало тихо…
«Идет игра, – подумал я, – кто кого. Надо держаться. Спокойствие».
– Вотрен? В Гвиане? Вы настаиваете на этом? – Доктор продолжал в упор смотреть на меня.
Я не успел ответить. Дверь резко распахнулась, в комнату вбежал, запыхавшись, негр Сэм:
– Господин! Опять барабаны…
– Стоп! Говори толком, Сэм! Что говорят барабаны?
– Опять лекарство нужно беглому человеку в джунглях.
– Проклятая малярия! – И Ги де Лорен ударил кулаком по столу.
«Беглый человек в джунглях…» – насторожился я. Но бежать он мог только из этой тюрьмы, что стоит здесь, на острове, посреди реки Морони. Так, может быть, этот беглый человек знает Феликса Рамо? Или это и есть сам Феликс Рамо?
– Скажите, доктор, – спокойно спросил я, – что это за беглый человек, что скрывается в джунглях?
– Зачем вам это знать? – спросил Лорен. – Вы
– Не понимаю.
– Врач не спрашивает о больном, кто он. Врач лечит больного… кто бы он ни был. Даже беглый.
– Идет! Я буду лечить этого человека!.. – воскликнул я, глядя на Ги де Лорена.
– А чем, позвольте узнать? – усмехнулся тюремный врач.
– Хиной! – крикнул я, выйдя из терпения.
– Ага, доктор! Вы захватили с собой вместе с рецептом корня Кортеца еще и хину?
– Да!
– И вы поедете в джунгли?
– Хоть сейчас!
Ги де Лорен не спеша наполнил вином свой бокал. Посмотрел на свет. Пригубил.
– Сэм! Готовь лодку. Будешь проводником. Завтра же в путь.
Итак, я отправляюсь лечить «беглого человека» по имени Ржевусский. Так назвал его доктор Ги де Лорен. Но я убежден: «беглый человек» – это Феликс Рамо.
КТО ЗАКАЗЫВАЕТ МУЗЫКУ, ТОТ И ПЛАТИТ
Порт Кайенна. Борт шхуны «Лютеция»
2 ноября
Дневник Веригина
На следующее утро я пришел к Ги де Лорену. Попрощаться перед отплытием.
– Что это у вас? – спросил доктор. – Альбом? Зачем вы, отправляясь в Гвиану, вздумали везти с собой этот альбом? Что вы будете с ним делать? Уж не думаете ли вы тащить его с собой, чтобы развлечь больного Ржевусского портретами своих родственников?
Мне надо было сказать: «Я догадался, кого вы скрываете под именем Ржевусского. Это и есть Рамо. Альбом этот принадлежит ему». Но я ничего не сказал. Я просто открыл альбом. Повернул ключик. Зазвучала «Марсельеза».
– Занятно! – одобрительно заметил доктор. – В Париже у меня… Впрочем, это неважно. Так вот: все же оставьте-ка эту вещь здесь.
Ги де Лорен взял альбом. Стал его листать.
– Занятно! – повторил он. – Смотрите-ка! Рисунок… кораллы, медузы… и даже радиолярии. Добрый урок художникам и архитекторам. А как ловко сделан ключик! А! Смотрите-ка, коллега Веригин.
– Согласен, ключик хорош, – ответил я. – Но мне от того не легче.
Доктор удивленно поднял глаза от альбома:
– А что вам, собственно, в жизни нужно, кроме целительных трав, ради которых вы притащились в Гвиану?
– Мне нужен ключ…
– Может быть, этот? – сказал весело Лорен, вертя перед моими глазами ключик от альбома.
– …отмычка к тайне тысячелетней жизни человека, к непреходящей юности, – вот что мне нужно, – не сдержался я.
Лорен поднял брови. Он пристально глядел мне в глаза.
– Занятный же вы человек, мосье Веригин. И давно вы занимаетесь этакой… затеей? Или это игра слов?
– Нет! Тут не игра! Вам, конечно, известно, что одноклеточное существо не знает трупа.
– Да. Оно не гибнет: оно делится себе и делится.