Искатель в пустыне
Шрифт:
— Стоп-стоп, — замахал я руками, возвращаясь к ним. Вставая, не дойдя до них пару шагов. Сначала бросил взгляд на усмехающегося Юси, а после на покрасневшую, словно её сарафан, Галлинарию.
— Даже слышать не хочу о том, чем вы тут занимаетесь, да ещё и используете для этого книги, — демонстративно закрыв руками уши.
— Крэн, ну ты мальчик у нас уже взрослый, думаю, в курсе, откуда дети берутся, — продолжал веселиться Юси. Он прекрасно осознавал, здесь, в подпространстве, он полный хозяин, и сколько бы я ни закрывал уши, то всё равно услышу сказанные им слова. — Если хочешь, я и
— Нет, спасибо, всё, выпускай меня отсюда. Что-то мне разонравилось здесь находиться.
— Ну как знаешь, — молодой парень демонстративно хлопнул в ладоши.
Я проснулся и не сразу понял, где нахожусь. Всё так быстро изменилось. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
Я лежал и смотрел по сторонам. Кулкан сидел за столом, а Ёнки — на соседнем стуле. Парень тихо стонал и держался обеими руками за голову. Видимо, последствия вчерашнего бурного вечера его догнали. За окном ярко светило солнце. Интересно, сколько же я проспал?
Я поднялся и потянулся. Настроение было отличное, тело отдохнуло и набралось сил. Новые возможности будоражили мой разум.
— Ну что, собиратель информации, как успехи, много ли узнал? — спросил я Ёнки. Мой голос прозвучал для него как молот по наковальне. Парень застонал ещё громче и попросил:
— Пожалуйста, можешь говорить потише?
— Эх, пить наш приятель совсем не умеет, а мы этого не учли, отправляя его на такое важное задание, — сказал Кулкан, наблюдая за состоянием Ёнки.
[1]В пустыне года считают по появлению песчаных бурь, что начинаются вместе с приходом зимы в Западной и Восточной империи.
Глава 3
Глава 3.
Когда я спустился в общий зал, то заказал завтрак на троих и попросил кувшин напитка, которым вчера угощался наш друг. Кулкан попросил меня об этом.
На мой вопрос, зачем ему снова пить, Кулкан ответил: «Сам всё увидишь». У него опыт выпивки большой, ему виднее, а потому расспрашивать дальше я не стал.
После завтрака мы увидели, как Ёнки оживает с каждым глотком. Прошло примерно двадцать минут, и он полностью пришёл в себя.
— Ну как ты? Многое ли вчера смог узнать? — Я с интересом наблюдал за ним, попивая горячий отвар на основе цветов и мёда, что в сочетании дало просто изумительный вкус.
— Да, вроде получше стало, — ответил он, отставляя кружку. Затем Ёнки прислушался к своему организму и потянулся к тарелке с яичницей, решив всё же немного поесть.
— Что касается остального... — Он замолчал, задумавшись. — Вчера я общался с влиятельными людьми. Они происходят из очень богатой семьи, и, чтобы добиться их расположения и получить от них информацию, мне пришлось оплатить весь вчерашний ужин и выпивку. Это обошлось мне в десять золотых.
— Сколько ты потратил?! — Не удержался и прикрикнул на него, отчего он подпрыгнул на месте. — Надеюсь, оно того стоило, — добавил Крэн, успокаиваясь. — Рассказывай.
— В общем, мы попали не в город, а в центр интриг и заговоров. И Ёнки начал пересказывать всё, что услышал
В «Набиге» главенствуют четыре рода, они же все и поделили город между собой. Подняться кому-то из других родов вровень с ними не дают, выступая единым фронтом против любых выскочек. Два из них мы уже знаем, но ещё есть род «Тахиридов» и «Рассидов». Эти два чуть послабее нам известных, но ненамного. В связи с произошедшими событиями, описанными Шафи в письме, многое в городе изменилось. Теперь Акиль из рода «Хафсидов», который он и возглавляет, скажем так, слегка понизил свой статус, — Ёнки сделал глоток и вытер подбородок, продолжив рассказ. — Почти на самое дно среди всех родов, а вот на вершине, как вы могли догадаться, сейчас находится те самые «Алауиты». Народ, живущий в «Набиге», по большей части уважает именно «Хафсидов», считая, что те делают для города куда больше остальных родов вместе взятых. Например, отец Акиля, его, кстати, зовут Зейн, если что, — я махнул рукой, мол, продолжай, не останавливайся.
— Ах да, о чём это я... Так вот, Зейн построил для жителей бедных районов дома помощи. В эти дома может прийти любой житель города и получить еду и одежду. Раз в неделю там ведёт приём доктор, который осматривает больных и, если требуется, выдаёт им снадобья бесплатно. И всё это благодаря щедрости рода Хафсидов. Другие роды не вкладывались в это, считая, что это пустая трата денег.
— А что по поводу состязаний? Какие правила и всё такое, это ты смог узнать? — Налив себе отвар, я протянул кувшин Кулкану, тот с благодарностью принял. Как я заметил, он, как и я, пристрастился к напиткам такого рода.
— Да, конечно. Состязания у них тут не на постоянной основе, таковые случаются, лишь когда возникает спор в делах между местными знатными семьями, ну или когда один член рода оскорбил другого. В таком случае всё решается на арене. А она у них, по слухам, очень огромная, позволяя вмещать почти треть жителей города. Там огромные стены высотой в два человеческих роста. Ну, так мне рассказали.
— Давай уж ближе к сути, — поторопил я.
— Не торопи меня, Крэн, это всё важно, — возмутился в ответ Ёнки.
— Хорошо-хорошо, рассказывай, — поднял руки, мол, сдаюсь.
— От рода выставляется по два человека, каждый из которых должен показать, на что он способен, как в паре, так и по одиночке, — это первый вариант. Там многое зависит от договорённостей родов и насколько важен сам спор. Первый вариант выбирается в случае не очень важных споров, точнее, где не задета честь или деньги. Второй вариант, и самый распространённый, — это когда бьются два на два или один на один. Победа объявляется, когда ваш противник мёртв.
Услышав это, я посмотрел на Кулкана, а тот сидел и был абсолютно спокоен. Его, похоже, совсем не волновала мысль об убийстве людей, что не причинили тебе никакого зла, а лишь сражались ради прихоти своих хозяев, решивших выяснить таким способом, кто прав. Теперь сижу и не понимаю, почему меня это так взволновало. А ни мало так он узнал. Я всё же думал, он больше пил, чем добывал информацию, а оно вон как вышло.
Тем временем Ёнки продолжал рассказывать, время от времени прикладываясь к кружке.