Искатель Ветра. Полет
Шрифт:
Тут она наконец-то сорвалась и, бросившись ему на грудь, разрыдалась. Страха всё так же не было, но скорбь, беспокойство за близких и жалость к себе вырвали из глаз океан слёз. Генар осторожно приобнял подругу левой рукой, стараясь держать правую подальше, боясь навредить.
Мерно поглаживая по волосам, он позволил ей ощутить себя в мнимой, ложной, но безопасности. А внутри парень кипел от злобы и чувства бессилия. Он тоже умел лгать и делать хорошую мину при плохой игре, как и она. И сейчас он победил. И ничуть не жалел об этом. Уж лучше знать про скорбный финал, чем неожиданно и внезапно её потерять. Когда Лина успокоилась,
— Я в том бою поступил так же. И ни о чём не жалею. Потому и спросил: ты пойдёшь до конца? Если не хочешь затягивать агонию и потерять душу, я прямо сейчас, нежно и без боли, закончу всё это. И ты переродишься в другом, лучшем мире, где тебе не придётся больше страдать. Потому что я сам загоню Астера в такие глубины ада, откуда он не выползет ещё тысячу лет, и стану его бессмертным стражем, — Ричард помедлил, любуясь её зрачками и решимостью, что появлялась в них с каждым его словом. — Но если ты не собираешься сдаваться, мы пойдём вместе.
— Ричи, мы тогда умрём оба. Я обречена, но тебя ещё можно...
— Нет. Это мой выбор. Если ты меня его лишишь, я отрекусь от тебя. Вырву из своего сердца. Забуду всё, что нас связывает. И ты умрёшь в одиночестве. Ведь ты заберёшь мою гордость. Я всё решил. А сейчас скажи, что выберешь ты?
Лина убрала чёрный клинок и отступила на пару шагов. А затем вскинула вверх лицо и впервые за весь разговор улыбнулась — чистой и светлой улыбкой, как раньше:
— Я тебе уже на этот вопрос отвечала, — наигранно весело воскликнула она. — Ты разве забыл? Про обвисшие сиськи и ночной горшок вместо шляпы. Ну так вот, у нас их не будет. Но это наш общий полёт. Я твой старпом и никогда тебя не оставлю, мой капитан! Потому что боюсь тебя потерять куда больше, чем душу.
— Заметано. Вместе отправимся в бездну, прихватив Астера по дороге. А сейчас иди ко мне, дай я тебя поцелую, а затем займёмся любовью. К счастью, самые нужные для этого части ты сохранила. Ну, кроме сисек. По ним я буду скучать, — Рич ухмыльнулся, и стало легче. Лучше до конца улыбаться друг другу, чем вместе плакать.
***
После жаркого и страстного секса они приняли душ и расположились в лоджии, потягивая крепкий ароматный кофе. Спать совсем не хотелось, а ночь манила переливами звёзд, тайной и красотой. Сидя в одном мягком пушистом халате Ричард сосредоточенно раздумывал над дальнейшими планами, блондинка точно в таком-же но с кошечками, очистив мысли, просто наслаждалась его обществом и такой близостью, какой не было никогда раньше. Им есть что защищать, есть что потерять и ценить. Каждая минута стала более ценной, чем для иных годы. Сделать предстояло многое: у них было ровно семь дней до возвращения кораблей из карательного похода, прежде чем они отправятся в свой последний полёт к Вангелосу. Они оба не тешили себя ложными иллюзиями — в бою с Астером им придётся выложиться до конца.
— Рич, за что ты сражаешься, кроме меня? Что движет тобой? Знаешь, впервые я чувствую, что мы говорим полностью искренне. Нам больше нечего прятать, и можно всё показать. А потому, я хочу знать, — задумчиво проворковала девушка. Заметив падающую звезду, она вскрикнула: — Смотри! Звёздочка!
— Ты её увидела первой, так что загадай пока желание, а я подумаю над ответом, — вынырнув из своих сложных мыслей, ласково
Лина пожала плечами. Она твёрдо знала, что хочет больше всего, кроме того, что у неё уже есть. Но решила подождать ответа возлюбленного.
— Знаешь, наверное, лучший ответ, который я могу подобрать: я сражаюсь за свои вклады и дивиденды. И я не только про твою задницу, хотя, бесспорно, это вложение активов было для меня самым удачным. Я уже много сил потратил на этот мир. И мне будет очень жаль, если все эти усилия сгинут. Помнишь, я рассказывал тебе, что мне нравится делать жизнь моих людей более ценной? Дело не в славе, сама знаешь, это пыль на ветру. И, конечно, не во власти — она только средство. Так я ощущаю свой вклад в этот мир, чувствую, что я жил, любил, дышал, говорил. Если мы позволим Астеру уничтожить его, всё это погорит безвозвратно. Потому я буду сражаться за всё то, что уже сделал, и за то, что собираюсь сделать в следующие семь дней.
Они помолчали. Тишина была романтичной. Звёзды мерцали над головой. На такой высоте, огни города почти не доставали, и можно было увидеть созвездия. Лина знала, что они все погасли, что это лишь печальные воспоминания. Но это было не важно — их свет дарил ей надежду. Надежду, что она тоже сможет так же сиять.
— А за что сражаешься ты? — тихо спросил наконец Ричард, стараясь не нарушить идиллию.
— Я много раз говорила, а вы мне не верили никогда. Я хочу стать героем. Но сначала это было лишь средством. Чтобы меня приняли. Полюбили. Восхищались мной, холили и лелеяли. Но когда я получила всё это, я поняла, что всё это — не то. Я хочу стать настоящей, истинной героиней. Не ради чего-то или кого-то, а ради себя. Чтобы доказать, что смогла преодолеть свою злую и слабую природу и совершить что-то по-настоящему выдающееся. Видишь, какие мы эгоистичные? Ты хочешь защитить свои вклады, а я — что-то себе доказать. В этом нет ни капельки идеализма, — блондинка звонко и весело засмеялась, взмахнув рукой. Её ладошку заключила в себе крепкая мужская.
— Я поймал тебя, птичка.
— Поймал, — легко согласилась блондинка. — Но не в клетку, а в свои руки. И мне в них тепло и свободно.
— А по-моему, ты не права. Во-первых, ты путаешь альтруизм с идеализмом. Ну да не важно. Я считаю, что мы оба — законченные идеалисты. Способные бросить вызов судьбе, богам и самим небесам в погоне за своими желаниями и мечтами.
— Я не люблю идеалистов. Твой отец — как пример. Они вечно оправдывают высокими целями те страдания и разрушения, что причиняют. Я не ищу оправданий. Я убила Трехпалого не ради светлой идеи и не потому, что жестокий мир не оставил мне выбора. А потому, что слаба была лично я.
Их ладони слились и не отпускали друг друга. А небо шло колесом светлых огней. Вдали зажигалась заря, слова менялись словами. Так говорить могут лишь люди, которым уже нечего скрывать, опасаться, бояться. Но наступал первый день из семи, и пришла пора решить, на что они хотят потратить отпущенную им передышку от битв.
— Я стану правителем. И изменю этот город. Хочу, чтобы он рос, развивался и ширился, а люди в нём были счастливы. Разумеется, для тебя я всегда найду время. Мы обязательно сходим на настоящее свидание, а не как в первый раз. Выберем тебе платье, покатаемся на колесе обозрения, поедим сладкую вату, а я даже не буду тебя ругать за то, что ты её жрёшь как свинья.