Искатель Ветра. Полет
Шрифт:
— Ты жива? — спросил капитан, заставляя сервоприводы делать шаг за шагом. Лишь благодаря упрямству.
Блондинка молчала. Её веки исчезли, а круговорот звезд становился всё ближе в пустых глазах.
— Прекрати балаган и ответь, жук-притворяшка. Я обещаю не сердиться, — он ещё помнил, зачем здесь. И ради кого. Даже холод смерти не мог стереть эту клятву.
— Ты сама… написала. Простые слова. Я их помню, — механически, одними губами, произнёс на миг забывший своё собственное имя парень. — Ричард и Лина Генар. Всегда вместе. Ты должна вернуться ко мне.
Они уже не
— Я здесь. Я с тобой, — наконец ответила девушка и попыталась сделать судорожный вдох.
Нагрудник распался и окончательно лопнул. Дышать стало свободнее и незачем. Она опустила ступни на покрытый едким мхом пол, сияя как ангел, сплетённый из греха и чистоты. В правой руке возник богопротивный клинок. До истекающей злобой сферы было полметра. Она не помнила большую часть пути. Но Ричард дошёл и смог её пробудить.
— Помоги, — прошептала Лина не видя цель и боясь промахнуться. На второй шанс уже не было времени.
Ричард положил на её руки свои ладони, и они ударили вместе. Сфера лопнула совершенно беззвучно. Чёрная вспышка росчерком легла на реальность. Безукоризненная сфера пустоты трёх метров в диаметре осталась на месте ядра, в святая-святых. Парня и девушки там тоже не было — они ушли вместе во тьму.
Глава 40
Те кто пережил мясорубку в первый же день принялись разбирать то, что прежде было Вангелосом. Из опустевшей и обречённой на забвение стальной коробки снимали всё, что может пригодиться и работать. После потери 99% населения города победителям просто некому было отказать в этом праве. Кружась, как стая стервятников, союзный флот компенсировал убытки за счёт уцелевших технологий и богатств некогда великого города.
В этом не участвовали только альвы. Они погрузились на “Истину”, “Звезду Надежды” и “Грезы”, после чего отбыли обратно в твердыню Клыка сразу после победы. Ну и, разумеется, генерал Грозострах со своими воинами. Отдав дань памяти погибшим, они устроились в пустошах лагерем и закатили грандиозную попойку, пугая всю окрестную нечисть злыми и полными тоски криками, ожидая, когда от мародёрства и грабежей освободятся принесшие их сюда корабли Гильдии.
Именно в их лагере новый капитан и его команда решили останавливаться по ночам, сразу же побратавшись с каждым местным гвардейцем и офицером. Среди солетадцев, которые чтили и восхваляли жертву тех же богов, экипаж “Искателя Ветра” не так отчётливо ощущал ноющую пустоту там, где были прежде мозг и сердце их корабля. Найт, очевидно, был его печенью.
Солард отбыл вместе с Дарландом, став временным капитаном “Звезды Надежды” и сообщив Найту, что не может заставлять ждать людей Берандара. Магимат понимал, что альв по-своему переживал утрату, и уважал его выбор. Но присоединиться к его экспедиции пока не мог. В грабеже они не участвовали, с настойчивостью одержимых поставив себе цель — всё глубже и глубже вгрызаться в руины города, чтобы достичь его центра.
***
Когда Ненависть был побеждён, из храма в стоявшее над миром чёрное солнце ударил зловещий столб тьмы. Некогда величественное центральное сооружение Вангелоса провалилось вглубь города призраков, а он сам, потеряв структурную целостность, начал разваливаться на куски. В этот страшный момент Найт тащил на себе раненого Угля и Зару и не сразу заметил, что Смертник отстал. Бывший Гаситель, как зачарованный, остановился напротив того коридора, куда с возлюбленной на руках
Лишь когда Найт достиг зала, где сражался Грозострах, и солетадцы приняли с его рук раненых товарищей, магимат обнаружил отсутствие своего старпома и принялся крыть его благим матом. Как ни странно, но это подействовало. Стряхнув с себя наваждение, зовущее к смерти, долговязый вспомнил про долг перед живыми. Он лишь с помощью сил своего контрактера успел выбраться из строения, прежде чем оно, пробив верхние ярусы, под собственным весом, словно стрела, ушло вглубь города.
Первый, наполненный разладом и хаосом, день был самым тяжёлым. Плимутцы, зефирцы и представители СБ Вайрна принялись делить ещё не успевший остыть труп. Мнения выживших вангелосовцев никто спрашивать не собирался — каждый хотел себе урвать кусок пожирнее. Рич предупреждал, что так будет, и посоветовал не лезть. В этом мире всем были нужны ресурсы, а Город Движимой Силы сейчас стал просто трофеем — сундуком с сокровищами. Мало бы кто смог пройти мимо.
Найта разве что удивил Грозострах. Максимилиан Шасс, которого Лина любила называть за глаза “совёнок”, объявил солетадцам, что их возвращение в родные края откладывается на целый месяц, пообещав выплатить десятикратную компенсацию и предоставить еду и продовольствие на означенный срок, если северяне временно освободят его корабли.
Он ссылался на какую-то статью в договоре про “обстоятельства неодолимой силы”. Старый генерал хорошо понимал эти обстоятельства и сам был “неодолимой силой”, способной захватить все грузовые корабли Плимута за одну ночь. Но Талбен не стал угрожать или спорить. А на предложение Патрона предоставить ему бойцов в качестве свободных рук за долю в добыче тоскливо ответил:
— Я им предложу. Но вряд ли кто-то из моих согласится. Эх, парень, неужели ты не понимаешь? Умерли ваши боги, чтобы мы жили. А вы уже терзаете труп соседа над их могилой.
— Не пропадать же добру. Вы сами рискуете загнуться без этих ресурсов ещё до жаркой поры. Ричард прекрасно знал, насколько вы брез… чистоплотны. Так что я буду выполнять своё обещание. А вас, генерал, раз не хотите участвовать в этом, попрошу стать нейтральной стороной и обеспечить то, что мы все тут не перегрызёмся при делёжке добычи. Взамен, кроме отступных за задержку, четверть полученных материалов я отправлю в Солетад, — прикрыв глаза, предложил “совёнок”. К удивлению старого вояки, он тоже всё понимал.
***
Этим же вечером, в стоянке северян, окружённой по периметру десантными челноками и чуткими турелями внешнего наблюдения, запылали костры. Всего лишь одиннадцать — по числу погибших бойцов. А потом, когда ветер развеял их прах, зажглись два пустых, самых высоких и ярких. К этому времени Найт со своими бойцами уже прибыл к их лагерю, оставив “Искатель Ветра” висеть наверху. Он не мог заставить себя войти в принадлежавшую ему капитанскую каюту. Не мог пройти по коридору к ней, мимо трёх офицерских. Не мог даже есть. Горечь безмерной потери сжигала повидавшего жизнь магимата изнутри. И даже Зара не могла исцелить эту боль — её сердце страдало не меньше.
Когда, спустившись на шаттле, Найт, Уголь, Зара и Смертник вошли внутрь периметра, ночные небеса над головой раскалывались от дружной, тоскливой песни. Все выжившие северяне, взяв друг друга за плечи и встав кольцом вокруг величественных костров, рвали глотки, вскинув лица к луне. Они пели Песнь Прощания. Шольм опустил руку Найту на плечо и негромко произнёс по внутренней связи:
— Так прощаются только с главами своих кланов, ближайшей роднёй. Это великая честь.