Искатель. 1969. Выпуск №3
Шрифт:
— Ты знаешь, Дагмара, как важно для меня это.
— Да, я знаю, — отвечал взволнованный девичий голос, — я все сделаю. Но ты еще приедешь?
— Обязательно. Но вдруг что-нибудь случится. Ты тогда пришлешь? Мне или Валентину… Ладно?
— Да. Но ты пиши мне…
— Может быть, в твоих руках судьба здешних земель. Кто знает. Представь себе, болота исчезнут и… Нет, нет. Случайно тоже происходят очень важные вещи. Нужно только не пропустить счастливую случайность. Вот я встретил тебя — это случай? Так ты запомнила? Староневский…
Номера
Шипение пара из-под колес заглушило окончание разговора. Где-то вдали пробил второй звонок: раз, два. Два удара по куску чугунного рельса. Паровоз свистнул, и снова застучали колеса, и снова стала покачиваться полка. Лена долго не могла уснуть. Еще бы. Словно в приключенческой повести она подслушала важный разговор. Она не должна о нем забыть. Что же это такое в руках у девушки и почему оно поможет уничтожить болота?..
«Здравствуйте, моя дорогая жена Анна и любимая дочь Лена!
Пишет вам ваш муж и отец с фронта. У нас все идет, как положено. Бьем врага.
Сейчас мы в тылу на отдыхе, а на днях попал наш взвод в тяжелое положение, но выручил один товарищ. Вот как это было.
В разгар боя вражеский танк прорвался в район нашего подразделения и яростно надвигался на нас. Мы залегли. Отступать было нельзя: до лесочка — ровная, легко простреливаемая местность, слева — болото. Танк приближался. Мы вели огонь. Уже было видно, как летят красные комья глины из-под гусениц. Вдруг со стороны болота тоже раздались выстрелы. Пули щелкали и отскакивали, как бы дразня мокрое стальное чудовище. Башня танка повернулась в сторону болота и исторгла из ствола сноп пламени. Но смельчаки продолжали вести с фланга огонь по танку. Пулеметные очереди стальной громады срезали верхушки камыша, но, по-видимому, не причинили никакого вреда. Обозленные фашисты развернули танк и направили его в сторону выстрелов. И вот его гусеницы начинают шлепать по травянистому лугу с кочками. Но пулемет из болота все бил и бил по танку, и винтовочные выстрелы щелкали по мокрым блестящим стальным бокам. И вдруг танк стал погружаться в землю. То, что издали казалось зеленым лугом, на самом деле было… трясиной. Крышка люка приоткрылась, захлопнулась, потом опять приподнялась. Танк дернулся назад. Но было поздно! Огромная машина стала погружаться все быстрее и быстрее. Еще мгновенье — и она исчезла! Фонтан брызг! Закачались кочки, камыши, осока…
Стрельба прекратилась. Стало тихо-тихо. В серо-белой мути нельзя было определить, который час.
Бойцы собрались около раненого командира и посматривали на болото, откуда не раздавалось больше ни звука.
Пора было решать, как лучше пробраться к своим. Командир расстелил карту. Почти вся она была закрашена зеленым цветом с тоненькими горизонтальными голубыми черточками — болото! Ловко заманил в него кто-то танк. Справа виднелось шоссе, но оно уже занято фашистами.
Вдруг раздался свист. Сверху мы увидели, как раздвигаются и вновь смыкаются высокие камыши и осока, рисуя чей-то извилистый путь.
— Кто идет?
— Свой… — Усталый голос звучит буднично и серо. Несмотря на военную шинель
— Помогите Расулу, он ранен.
— Вас только двое?
— Да.
Солдаты спустились в камыши и вскоре поднялись на косогор, поддерживая низенького солдата. На его когда-то смуглом, а теперь очень бледном лице резко обозначились дуги черных бровей. Потрескавшиеся губы шептали:
— Зачем много воды? Сверху, снизу… У нас нет воды, каждая капля дорога, вода, вода…
Наутро отряд двинулся по болоту. Впереди шел Сутулый, как его прозвали. Он шагал в подогнутой шинели легко и неслышно. За ним гуськом тянулись солдаты. Раненых несли на носилках. Иногда наш проводник срывал травинку или лист и снова уверенно шагал по болоту, мягко перепрыгивая с кочки на кочку, прикладом раздвигал высокую осоку. Как хороший лоцман, этот неизвестный человек вел нас по болоту, обозначенному на карте как непроходимое.
Изредка по цепочке передавалось:
— След в след, не ступать в сторону, не отставать, след в след…
Иногда мелькал огонек, и умело скрученная цигарка из газеты, случайно уцелевшей от всепоглощающей сырости, передавалась из рук в руки, из рукава в рукав. Синий дымок, мимолетная красная вспышка, запах махорки и снова:
— След в след, не отступать…
Так и спас нас человек, знающий болота. И ушел искать свою часть. А был он из наших белорусских мест. Звали его Алексей Белогорский.
Не беспокойтесь за меня, мои родные. Пишите чаще письма. Целую и обнимаю вас крепко. Ваш муж и отец
Отец Лены погиб на фронте. Последнее письмо пришло уже после похоронной. Лена не показала матери — зачем зря расстраивать; но сама много раз перечитывала это письмо.
КУСТ ИСЧЕЗ
Осень. Работы изыскательской группы кончились. Пора уезжать. Вещи собраны, и все ждут машину — не сегодня так завтра с базы пришлют грузовую, которая отвезет всех на железнодорожную станцию, а там — Москва.
Но дождь, дождь все сильнее с каждым часом. За последние пятнадцать дней только два дня были без дождя.
Мария Степановна и та устала от непогоды. За перегородкой не слышно тонкого поскрипывания ее пера. Все чаще она выходит в горницу и смотрит в окно. Из него видно поле с убранной рожью. Колкое жнитво с длинными соломинками — мокрое и серое. И небо тоже мокрое и серое, ни малейшего изменения: облака — мутная пелена — стоят неподвижно и плотно. Ветра нет, и дождь будет идти еще долго.
Семен доделывал последний чертеж — схему зарастания болота. Чертеж получился красивый. Краски, изображающие стадию торфообразования, он подобрал различной глубины и оттенка зеленого. «Нужно знать болота, изучать их», — любит повторять Мария Степановна. Сейчас она снова выглянула из своего «кабинета».
— Семен, где лежат последние данные по фильтрации воды в грунтах?
— В зеленой папке. А дождь-то все идет… дороги размыты.
В комнату входит Лена. Ей не сидится в мезонине. Там однообразный стук дождя по крыше слышится сильнее.