Искатель. 1980. Выпуск №4
Шрифт:
9
Они сидели рядом на старом поваленном ветром дереве, в десятке шагов от них храпели и били копытами кони. В отдалении горел костер, возле которого сидели люди боярина Боб-рока.
— Князь, что заставило тебя самого скакать ко мне? — тревожно спросил Боброк, стараясь рассмотреть в темноте лицо князя Данилы. — Ведь знаешь, что после ухода полочан к Андрею Ольгердовичу вокруг твоей усадьбы полно глаз и ушей боярина Адомаса.
— Знаю это, боярин, да только не было времени
— А что за известие привез ты?
— Беда, боярин. Вчера прискакали к Ягайле гонцы с русского порубежья и принесли весть, что князь Дмитрий оставил в Москве только брата своего Владимира Серпуховского с малым войском, а сам со всей русской ратью двинулся через Коломну против Мамая. И уже сегодня Ягайло приказал готовить все свое войско к походу.
— Торопится Ягайло, торопится.
— Неужели он решил не дожидаться гонца Мамая?
— Кто его знает, князь. Ягайле сейчас не до ордынских грамот. Ему надо не опоздать и себе кусок русской земли отхватить.
От преданных людей, бывших в окружении рязанского Олега, князь и боярин уже знали содержание той грамоты, что отбили их люди на степном литовском порубежье. Еще раньше литовские и рязанские рослы встречались с Мамаем в его ставке на реке Воронеж и договорились, что все три войска должны встретиться на Дону первого сентября. И в своих грамотах, посланных в Рязань и Литву, Мамай сообщал, что в его планах ничего не изменилось. Но поскольку наемная итальянская пехота, навербованная в Генуе, прибыла к нему позже, чем обещала, он вынужден задержать свое выступление на Русь на несколько дней. А поэтому он пришлет князьям Олегу и Ягайле еще одно сообщение уже об окончательном месте и времени их встречи.
Вот на этого гонца с новой ханской грамотой и возлагали Боброк и князь Данило все свои надежды. И потому лихорадочная активность литовцев после получения Ягайлой известия о начале движения русских войск на Дон застала их врасплох.
Боброк поднял опущенную в раздумье голову, глянул на собеседника.
— Да, князь, многое мы с тобой сделали, чтобы подольше задержать Ягайлу в Литве, да, видно, не все. Самый решающий момент наступил как раз сейчас. Три дня простоять бы Ягайле в Литве, только три дня — и пусть делает что хочет. Судьба Руси решится на берегах Дона без его участия.
Князь Данило тронул свои длинные усы, пристально глянул на Боброка.
— Но эти три дня нам не подарит никто. Нам самим придется их вырвать у Ягайлы. И потому у нас остался только один выход. Надо посылать с письмами Иванко.
— Иванко? — тихо переспросил Боброк.
— А скажи мне, боярин, разве ты сам раздумывал бы о своей жизни, если бы в эту минуту от тебя зависела судьба Руси?
—
— Тогда на будем терять времени.
Он громко хлопнул в ладоши, и перед ним выросла фигура одного из дружинников.
— Десятский, сходи к огнищу. Скажи боярскому человеку Иванке, что боярин Боброк кличет его к себе.
Когда дружинник побежал к костру, князь Данило спросил Боброка:
— А не выйдет у нас промашка с письмами, боярин? Уж больно хитер и недоверчив собака Адомас.
— Письма писаны самим Андреем Ольгердовичем, его почерк ведом и Ягайле и Адомасу. Мою руку они тоже знают.
— А если поднимут твоего Иванку на дыбу? Если не выдержит?
Боброк скривил губы.
— Не тот он человек. Потому и посылаю, что верю ему как самому себе.
— Тогда посылай, и да свершится то, что начертано судьбой. Князь перекрестился и вздрогнул, так неожиданно появился перед ним Иванко. Он был в кольчуге, поверх распахнутый кафтан, на боку широкий меч, на голове соболья шапка.
— Иванко, — спросил Боброк, — дорога ли тебе шапка?
— Дорога, боярин. Это же твой подарок.
— Береги пуще глаза. Избави тебя бог потерять. Только в бою, слышишь? Только в бою, когда собьют ударом меча, ты можешь потерять ее.
— Я потеряю ее только с головой, — сказал Иванко.
Боброк помолчал, пристально глядя на Иванко.
— Все может статься. Опасно поручение, которое я тебе дам, но очень важное оно для всех нас, для родины нашей. В шапку твою сотник Григорий намедни зашил письма. Эти письма должны попасть к Адомасу в руки, но так, чтоб он думал, что взял их в бою.
— Ясно, боярин. Они у меня побегают за шапкой, прежде чем получат. Многие заплатят за нее жизнью. Когда и куда ехать?
— Завтра с рассветом поедешь к князю Даниле. С провожатым.
Он посмотрел на князя, и тот крикнул дружинника, почтительно стоявшего в отдалении.
— Десятский, останешься здесь, — сказал князь Данило. — Будешь боярскому человеку провожатым и охраной. Поедете через Волчий овраг. Там, у родника, встретит вас воевода Богдан со своими людьми и защитит от литовцев. Если прорветесь, завтра ночью жду вас у себя.
Князь встал, долго и пристально посмотрел в глаза Иванки и быстро пошел к своим дружинникам…
Через несколько часов перед боярином Адомасом стоял весь покрытый пылью и тяжело дышащий от усталости Казимир.
— Боярин, с вестью к тебе от воеводы Богдана.
Адомас оторвал глаза от тяжелого манускрипта, лежавшего на его коленях, внимательно посмотрел на слугу.
— Слушаю тебя.
— Воевода велел передать, что князь Данило ждет гонца от боярина Боброка. Тот гонец должен доставить грамоту от Боброка и от братьев нашего великого князя, что перешли под руку московского Дмитрия.