Искатель. 1980. Выпуск №5
Шрифт:
Вот он, штурман Валентин Орленко, стоит в своем рабочем отсеке перед сумматором и ловит непослушными, трясущимися от последних переживаний руками узкую пластиковую ленту с выкладками, которая серой змейкой выползает из дешифратора.
И в тот же самый миг, оставаясь в штурманском, Орленко ощутил себя столь же явственно в энергетическом отсеке.
Старшего энергетика Ольховатского в отсеке еще не было, но он должен был появиться с минуты на минуту. Его дублер рисовал ежедневную диаграмму распределения
И пока тот, первый штурман, находящийся на своем рабочем месте, всматривался в узкую перфоленту, пытаясь разобраться в калейдоскопе цифр, обычно понятных с первого взгляда, штурман-2, серым комочком вещества медленно проплывал над самым полом энергетического отсека.
В рубку вошел Ольховатский.
— Владимир Николаевич! Я уж заждался! — воскликнул дублер и ушел.
Тем временем невзрачный комок серого вещества, с которым отождествляло себя сознание штурмана, перемещался в чаще энерговодов — разнокалиберных кабелей, которые наподобие щупалец морского чудища тянулись от главной энергетической установки корабля — «Катеноида» — в разные отсеки «Каравеллы».
— Этот энерговод куда ведет? — властно спрашивал, отдаваясь ломящей болью в висках, неслышимый голос. И штурман послушно отвечал — тоже, разумеется, мысленно:
— В оранжерейный.
— Этот?
— В астроотсек.
— Этот?
— В камбуз…
Владимир Николаевич продолжал заниматься пультом, ничего не подозревая.
— Этот? — отдалось в мозгу.
— В штурманский, — мысленно ответил Орленко.
Комок всколыхнулся и замер у толстого, покрытого мохнатой изоляцией кабеля.
Валентин почувствовал — сейчас произойдет страшное. Парализованный, безучастный, он с ужасом наблюдал, как комок пережег нить, ведущую к аварийной системе. Еще раз беззвучно полыхнуло пламя, почти невидимое в свете источающих дневное освещение панелей, и энерговод, ведущий в штурманский отсек, тоже оказался перерезанным.
Комок, скользя вдоль плинтуса, медленно направился к люку, толкнул его и вылетел в коридорный отсек.
Ольховатский, который все еще занимался приборами, ничего не заметил.
Задержавшись, Ольховатский опоздал к обеду. Что-то бормоча себе под нос, Либин быстро нажимал клавиши программного устройства. Его пальцы летали по разноцветной клавиатуре, как у опытного пианиста.
Владимир поздоровался. Кок буркнул что-то в ответ, не прерывая своего занятия.
— Покормишь?
— Да уж придется. А почему бы не приходить к обеду во время, как все порядочные люди?
— Так сложилось.
— «Сложилось, сложилось», — бурчал Либин. — Ты и Валентин — два сапога пара. Ты хоть не вовремя, но все-таки наведываешься, а приятель твой, похоже, великий пост празднует!
— А что?
— Вторые сутки не объявляется.
— Видно, ты не в
— А ты ненаблюдателен, старший энергетик. — Грустная улыбка тронула губы кока.
Только тут Ольховатский заметил, что перед ним пластмассовая тарелка.
— Все серебро исчезло, — сообщил кок, понизив голос. — Все ножи, вилки. И тарелки.
— Гм. Странно. Кто мог взять столько серебра без спроса?
— Да и зачем? — откликнулся кок.
После обеда Ольховатский зашел к Валентину. Тот явно был чем-то расстроен. На столе громоздилась беспорядочная груда вещей, вываленных, видимо, из стенного шкафа.
— Пропала одна вещь, — сказал грустно Валентин.
— Сегодня день пропаж! — воскликнул Ольховатский. — У Либина пропало столовое серебро!
— Пропало серебро… Это ужасно!.. Значит, он на свободе и действует!
Коротко и толково он рассказал товарищу обо всем, что происходило с ним в последние дни.
— Что же ты до сих пор молчал? — воскликнул Ольховатский. — Почему ничего не сказал капитану?
— Не мог, — выдавил Валентин. — Гипноз, что ли, это был, будь он неладен… А сейчас вроде удалось освободиться. Боюсь, ненадолго.
— Немедленно к капитану, — сказал Владимир и схватил Валентина за руку.
…Ровно в 17.15 низкий бас чрезвычайной сирены взбудоражил все отсеки «Каравеллы».
— …Мы должны во что бы то ни стало найти и обезвредить этот комок, или пластинку, или кристалл, — заключил капитан свое короткое сообщение. — Возможно, именно с этим кристаллом связаны и неполадки в штурманском отсеке, и исчезновение серебра. Масштабы опасности неизвестны. Все силы нужно бросить на то, чтобы обнаружить неведомое вещество.
О порядке действий сейчас сделает сообщение старпом. Есть вопросы?
— Разрешите? — прозвучал голос Ранчеса.
— Да, — кивнул капитан, вглядываясь в экраны видеофонной связи с отсеками, вмонтированные в головной пульт.
— Любые ли средства годятся для поимки кристалла? — спросил астрофизик, теребя острую бородку.
— Что вы имеете в виду?
— Я хочу сказать: можно ли уничтожить кристалл, если возникнет такая необходимость?
— Нет, нельзя, — покачал головой капитан. — Мы не знаем, с чем имеем дело. Поэтому наша задача — разыскать кристалл и изолировать его. Есть еще вопросы?
Вопросов не было.
Часть экипажа прочесала самый неудобный отсек — тот, в котором хранилось снаряжение, необходимое для высадки на новую планету; скафандры, манипуляторы, автотележки, лучевой инструмент и множество всякой всячины, без которой не обойтись.
Валентин трудился в поте лица. Бедняга чувствовал свою вину: сообщи он вовремя о кристалле — все могло быть иначе. Но теперь об этом сожалеть было поздно.