Искатель. 1986. Выпуск №1
Шрифт:
И тогда Стас сплоховал. Он заметил в редкой кроне разлапистого дерева среди лиловых цветов несколько невиданных еще им не очень крупных тварей, спланировал на них, схватил… и понял, что оказался в ловушке.
Животные ворочались в липкой слизи на толстых ветках дерева, словно мухи в липучке, наматывая на прозрачные свои крылья толстые нити клейкого сока. Коваль попытался взлететь, но почувствовал мертвую хватку дерева. Огромным усилием воли Стас сумел побороть в себе инстинкты и не сопротивляться.
Если поразмыслить, его положение было не так уж безнадежно. Его соседям, чьи веретенообразные тела и крылья были густо облеплены слизью, приходилось гораздо хуже Слизь окутывала и душила
Решив пожертвовать крылом, он еще плотнее прижал его к коре дерева, с усилием вырвал из плена лапы и поставил их на шершавую кожу перепонок. Потом рванулся, прыгнул вниз головой и повис на крыле в десяти метрах от земли. Потом, сжав зубы от боли, резал клешней перепонку. Потом камнем упал вниз
Он пробовал ползти, волоча за собой обрывок крыла, но болели сломанные ребра, а к липким еще лапам приклеивались кучи всякого мусора. Поэтому он даже обрадовался, когда с высокого, похожего на сосну дерева к нему опустилось пушистое существо с ехидной лисьей мордочкой и осторожно стало приближаться, скаля мелкие острые зубы.
Снова болело под горлом: Стас чувствовал под кожей холодную опухоль матрицы. То собирая в комок, то с силой распрямляя, Стас бросал свое сильное тренированное тело с дерева на дерево. Тело не знало усталости. Еще ни разу в этой жестокой эстафете он не шел к цели с такой скоростью. Таяли за спиной километры. Коваль замедлял бег только затем, чтобы схватить за крыло какую-нибудь зазевавшуюся птицу, наскоро перекусить и с новыми силами продолжить гонку.
Это был веселый зверь. В его памяти жили образы многочисленных друзей и подруг, с которыми он проводил шумные ночные игрища, увлекательные спортивные охоты, купался в холодных лесных ручьях. Это был умелый зверь, и Ковалю он нравился.
На опушку леса зверь вылетел неожиданно. Ослепленный хлестнувшей по глазам дикой яркостью солнечного света, он прыгнул с разгона на отдельно стоящее сухое дерево… и безжизненно повис, пронзенный длинными шипами лап чудовищного богомола.
Матрица сидела глубоко под толстым хитиновым панцирем и при движении причиняла тупую сосущую боль. Стас ослабил хватку и выронил из лап тельце зверя. Рыжим безжизненным комком оно упало в траву. Коваль неуклюже шагнул членистыми ногами-ходулями и повернул голову в сторону равнины.
Километрах в пяти от него стояли серые бункера поселка. Через четверть часа гигантский богомол ступил на горячий бетон прокаленной солнцем улицы.
Теплый ветер гнал под ноги струйки легкого песка, тонкого, как пыль, и слегка голубоватого. Шурша, они играли с проросшими сквозь бетон пучками травы, скатывались на обочину и обдували ломкие стволы когда-то заботливо привезенных с Земли, а теперь засохших без хозяйского ухода яблонь. Слепые окна покинутых зданий равнодушно смотрели на Коваля с двух сторон. Хлопал по ветру большой лоскут пластике, зацепившийся за дверную ручку одного из домов. Решетчатый конус антенны на крыше маяка Стас заметил сразу. Подковылял, с ходу подцепив мощной шипастой лапой, сорвал с петель дверь и, со скрипом нагнувшись, просунул голову в дверной проем.
Через минуту богомол выпрямился и заскрежетал зубами: Стас понял, что его грубым панцирным лапищам не справиться с хрупкой аппаратурой маяка. Неужели все было напрасно: шел, мучился, столько раз умирал… Где найти теперь такого зверя, чтобы справился с громадиной богомолом? Если и есть такой, он, наверное, ростом со слона. Но ведь должен же быть какой-то выход! Не может быть, чтобы не было выхода!
Коваль стоял и думал. Потам он пошел, не оглядываясь, назад, к лесу. В чаще, недалеко от опушки, он нашел
Добыча не заставила себя ждать. Громко жужжа, прилетело одно из тех существ, которых Коваль видел в плену у дерева-липучки. Оно зависло в воздухе, пристраиваясь к цветку.
«Щелк», — сработала складная, как циркуль, лапа богомола, и любитель нектара, проткнутый дюжиной шипов, забился в агонии.
Стас с горькой безнадежностью смотрел, как в последний раз дернулось и застыло пестрое тельце. Убил. А надо было поймать живьем!
Он еще раз вернулся в поселок и, подойдя к ближнему бункеру, начал обламывать о бетон шипы на правой лапе. Хитин с хрустом крошился. Из трещин панциря выступали крупные багровые капли. На этот раз осечки не было. Через час в его объятиях билось и громко кричало еще одно такое же существо. Пытаясь держать его как можно осторожнее, Коваль приблизил трепыхающуюся добычу к тому месту на груди, где под слоем хитина лежала матрица, а левой лапой обхватил себя за шею. Резко дернулись мускулы, совпав с толчком выстрелившей в новую цель трансферматрицы. По открытым глазам ударили жесткие метелки степной травы. И — тьма.
Свет. Море света. Стас летит через это море, часто-часто махая крыльями, несет свое тело к заветной цели, к маяку.
Вот он уже внутри бункера. Ровно горят огоньки на пульте, словно мыши, шуршат по углам пылепоглотители. Неловко пристроившись на вращающемся стуле, Стас слабенькой лапкой своей жмет на белую клавишу связи. В космос летит древняя, как мир, дробь морзянки:
ЛАВИНИЯ. НИКОНОВУ. «КАМЕРТОН» ПОТЕРПЕЛ АВАРИЮ НА БЕТЕ. ЖДЕМ ПОМОЩИ. ГРУЗ ЦЕЛ. ИЩИТЕ, ИЩИТЕ НАС!
И короткая цепочка координат…
Некому было видеть, как от поселка прилетело и скрылось в джунглях маленькое существо. Ему предстояла долгая дорога назад.
Александр КАЗАНЦЕВ
ТАЙНА ЗАГАДОЧНЫХ ЗНАНИЙ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«ИСКАТЕЛЮ» 25 лет
Невозможно отрицать влияние на молодежь литературы научной фантастики и приключений. Увлекательная фантастика Жюля Верна пробуждала любовь к науке и технике не только у таких корифеев, как академики Обручев, Ферсман, Капица, Королев, Туполев (по их признанию!), но и у огромного числа инженеров и научных сотрудников, сдвинувших, когда понадобилось, горы, — создав танки, самолеты, орудия больше и лучше, чем вся покоренная Гитлером Европа. А на фронте бойцы перед боем или разведчики, бывало, вспоминали романтические страницы Майн Рида и Фенимора Купера с благородными образами искателей приключений и защитников добра А кто в первые десятилетия после Великой Октябрьской революции не помнил лирической Аэлиты, отважного инженера Лося, безоглядного матроса Гусева, поднявшего на восстание марсиан в романе Алексея Толстого, и у него же — зловещую фигуру инженера Гарина с его смертоносными тепловыми лучами, которые ныне мечтают применить в космосе во имя мирового господства радетели сверхприбылей заокеанских монополий.