Искатель. 1989. Выпуск №6
Шрифт:
— Повернитесь, — попросил сэр Томас.
Я повернулся. Никто не произнес ни слова. Сэр Томас подошел ко мне и стал разглядывать меня вблизи. Потом он снял со стула рубашку и помог мне надеть се.
Я поблагодарил и застегнул пуговицы. Прошло немало времени, прежде чем сэр Томас снял трубку телефона и сказал секретарю: «Попросите, пожалуйста, капитана Уэйнрайта».
Если у адмнинстраторов еще оставались сомнения, Лукас сам их рассеял. Он быстро, ничего не подозревая, вошел и комнату, в которой
Мне пришло в голову, что мое появление в ложе распорядителей в Честере произвело на Тревора Динсгейта такое же впечатление.
— Садитесь, Лукас. — Сэр Томас показал на стул.
Лукас неуверенными шагами подошел к стулу, по-прежнему не спуская с меня глаз, словно не желая поверить, что это действительно я.
— Лукас, — начал сэр Томас, откашлявшись. — Вот тут Сид Холли рассказал о некоторых фактах, требующих объяснения.
Лукас смотрел на меня и почти не слушал.
— Это невозможно! Откуда вы взялись? — воскликнул он.
— Явился с того света, — ответил я.
Все ждали, что скажет Лукас, но он молчал.
Наконец заговорил сэр Томас:
— Сид выдвинул серьезные обвинения. Я их изложу вам, Лукас, и вы можете отвечать, как сочтете нужным.
И он повторил почти все, что я только что сообщил им.
— Итак, — сказал сэр Томас в заключение, — мы ждем, что вы опровергнете или признаете правильность рассуждений Сида.
Лукас рассеянным взглядом обвел комнату.
— Чушь, — сказал он. — Сид все это придумал. — Лукас лихорадочно пытался найти выход. — Конечно, я не поручал ему расследовать положение в синдикатах. Конечно, я не говорил ему, что сомневаюсь в Эдди. Я никогда не говорил ему об этом воображаемом Мейсоне. Он все это сочинил сам.
— С какой целью? — спросил я.
— Откуда мне знать?
— Я не сочинил, что приходил сюда дважды делать выписки насчет синдикатов, — сказал я — Не сочинил, что Эдди Кит жаловался на то, что я просматривал папки с делами синдикатов. Не сочинил, что вы звонили Чико на мою квартиру четыре раза. Не сочинил, что вы высадили нас на автомобильной стоянке. Не придумал Питера Рэммилиза, которого можно заставить… заговорить. Я могу также найти этих двух шотландцев, если попытаюсь.
— Как? — воскликнул он.
Расспрошу маленького Марка, подумал я. За это время он многое узнал о «друзьях». У маленького Mapкa очень хорошая память.
Но вместо этого спросил:
— Вы хотите сказать, что я придумал шотландцев?
Он сверкнул глазами.
— Я могу также, — проговорил я медленно, — выяснить подлинные причины, скрывавшиеся за всем этим. Проверить слухи о коррупции и найти, что их породило. Разузнать, кто, кроме Рэммилиза, дает вам возможность разъезжать на «мерседесе».
Лукас
— Вы не возражаете против этого, Лукас? — спросил сэр Томас.
Лукас бросил на меня злобный взгляд, но не ответил.
— С другой стороны, — сказал я, — думаю, что если вы подадите в отставку, на этом будет положен конец.
Он посмотрел на главного распорядителя.
Сэр Томас кивнул.
— Да, Лукас, ограничимся этим. Подайте заявление об отставке сейчас же в письменном виде. Если мы его получим, я не вижу причин предпринимать что-либо еще.
Это значило отделаться просто пустяком, но Лукасу в тот момент даже такой исход, наверное, казался трагедией. У него было напряженное бледное лицо, уголки губ подергивались.
Сэр Томас жестом показал ему на письменный стол. Уэйнрайт на негнущихся ногах, пошатываясь, подошел к столу, сел и написал несколько слов, которые я прочитал впоследствии. «Прошу освободить меня от должности директора Службы безопасности Жокейского клуба. Лукас Уэйнрайт».
Потом Лукас направился к двери. Поравнявшись со мной, остановился, поглядел на меня пустыми главами.
— Что на свете может остановить вас? — спросил он.
Я не ответил.
То, что могло меня остановить, — моя сильная рука, которая обеспечивала мою независимость, — лежала сейчас на моем колене.
Чарлз повез меня обратно к себе в Эйнсфорд.
— Тебе все равно придется явиться в суд но делу Тревора Динсгейта, — сказал он по дороге.
— Быть простым свидетелем не так уж плохо.
Мы нашли Чико на кухне. Он сидел за столом с кружкой чая.
— Привет, — сказал я.
— Привет, что они сказали сегодня? — спросил он. — Главные шишки.
— Они слушали. Лукас подал в отставку. Делу конец.
— Не для нас.
— Нет, не для нас.
— Что мы будем делать?
— Надо подумать.
— Я бы не мог… — Он замолчал. Он выглядел усталым и подавленным.
— Я тоже.
— Сид… Я думаю… С меня хватит.
— И что ты будешь делать?
— Учить мальчишек дзюдо.
Мы уныло допили чай, чувствуя себя разбитыми и слабыми и испытывая к себе жалость. Я не могу продолжать, если он откажется, подумал я. С ним работа приобретала смысл. Его естественность, добродушие, жизнерадостность — я не мог обойтись без них.
Помолчав, я сказал:
— Тебе станет скучно.
— Почему? Могу выступать в Уэмбли, не калеча себя, и учить маленьких разбойников.
Я потер лоб — порез еще болел.
— Во всяком случае, на прошлой неделе ты собирался прекратить нашу работу, — сказал он.