Искатель. 2009. Выпуск №3

Юдин Александр

Направо — открытый проем вместо двери и виден черный от сажи разверстый зев ладной русской печи.

— Гости в дом — скука прочь! — Федор ударил донышком пузатой бутыли о квадратную поверхность массивного стола. — Напиток местного разливу… Этикеток не клеим, но за душу берет.

Поставил в самый центр миску с разносолами, тарелку с нарезанными ломтями сала.

Выпили по первой.

— Значит ты, Федя, все холостуешь?.. Ну, бабенки-то приходят иногда?.. — интересовался Лобурев.

— Какое там! Женского

полу в Лукичёвке совсем почти не осталось. Все уже в годах. Жизнью истертые. Самая молодая тут Тамара Леопольдовна Соболева. Когда-то большим начальником была по почтовой части в городе. Но как на пенсию вышла, сюда приехала. Домик у самой речки купила с малинником в огороде… Вроде бы уже и в возрасте, а мужики к ней частенько заезжают. Любят отдохнуть у нее. — Прихрумкнул на зубах пупырчатым огурчиком. — Места-то наши сами видите какие. Как пятница наступает, смотришь, к вечеру и припожаловали гости к ней. Машины новенькие. Да что я говорю. Сами увидите. Может, денька два поживете у меня? — предложил он. — И мне веселее будет. А горячительного вдоволь найдем. В Малой Мерцаловке есть две бабули, которые с государством конкурируют по части производства разных напитков…

Покальчук все присматривался, помалкивал, а скоро и совсем уже встал:

— Пойду отдохну в машине. Устал после дороги. Копчик так и зудит…

— Да там душно в вашем драндулете. У меня в летнике еще две кровати стоят. Пойдем, открою! — привстал было Федор.

— К чему, я уж лучше в свой дом на колесах… Стекла мы опустили — и порядок…

— А комар не заточит? Он хотя и редкий сейчас, да дюже едкий.

Игнатий с зажженной сигаретой вышел на крыльцо. Было еще светло. Ближайший дом виднелся напротив, за репейчатым пустырем. Этак метров за сто — сто пятьдесят. Деревянный, с густо-синими аквамариновыми стенами под черной толевой крышей. Три громадные ветлы замерли над прудиком. Ни души вокруг.

Чуть в сторону за густотой деревьев еле просматривалась еще одна изба. Несколько хат виднелось с другого конца улицы. Туда, за пестрый ромашковый луг, шла не заезженная транспортом деревенская дорога…

Через коридор Федоровой избы вернулся во двор. Залез в салон. Перво-наперво приподнял верхнюю запаску. Проверил, на месте ли рюкзачок. Растянулся на матрасе. Глаза сами по себе стали слипаться.

Проснулся от непонятного шума. Где-то на полную мощь орал магнитофон. Густо заурчал движок машины…

— Да что там у них?.. Вот тебе и страна непуганых идиотов…

Прикрыв голову курткой, пытался уснуть. Бесполезно…

Так и дотянул до первого утреннего света. Гулянка давно уже

угомонилась. Тишина понемногу стала затягивать в яму небытия…

23

— Эй! На нижней полке, твой аул проедем!

В рамке окна, как в экране телевизора, замерцало улыбающееся лицо Лобурева.

Покальчук

широко, по-сомьи, зевнул.

— И тут достал… Хороший сон не дал досмотреть… Будто я тебе башку отвертываю…

— Да Федька уже завтрак сварганил. С самогонной приправой, — по-жеребячьи захохотал.

— А сколько там примерно натикало?

— Шут его знает… Часов десять, наверно.

«Свое я уже почти добрал, — подумал Игнатий без раздражения. — Утренним сном наверстал».

Взбодрился прохладной водицей. Мохнатым полотенцем докрасна энергично растер себя. Шею. Грудь. Руки. Во всем теле была необычайная легкость. Такого он давно уже не испытывал. Воздух здесь сладкий…

После утреннего салата да вчистую допитых рюмок хмельного довольный хозяин набросил на миски с оставшейся едой кусок марли и затараторил, как запел:

— А теперь на речку нашу, Олыпанку… Она хоть и мелкая, но такая славная. Из самого заповедника вытекает. Искупаетесь в ней — и не захочется вам уезжать отсюда. А что? Игнатий Семенович! Может, и в самом деле останетесь?.. Я тут знаю один дачный домишко для продажи. Всего миллиончиков на восемь-девять потянет. Помогу обновить его. Решайте!

Обыкновенные, добрые слова. А в самое сердце попали они Игнатию. Так уж истосковался он по спокойной, размеренной жизни. Ведь именно ради нее пошел на преступление. Потом на другое. Третье… А что же в конце концов получается? И деньги есть уже немалые. А вот истратить их в радость себе он не может. В самое его нутро пробрался, залег там холодный, липучий страх, не дающий покоя. Вот и гонит он его сейчас вперед без оглядки. А куда, спрашивается?.. Где найдет себе пристанище его издерганная и очерствелая душа? Туман… Один промозглый, обрыдлый туман в его голове…

— Спасибо, брат Федюня! Да есть у меня уже дачка… А Лукичёвка и в самом деле страна отменная. Непонятно только, почему жителей в ней так мало. Не понимают, видно, люди красоты настоящей…

— А они ведь в город подались, — поддакнул Федор. — Новая жизнь для них началась. Торговлишкой разной занимаются. По всей России разъезжают. Это у них «челноки» теперь называется. Из-за острова на стрежень…

Не без лишней предусмотрительности закрыли машину на все замки, включили и звуковую сигнализацию. Ворота на засов…

В небе ни облачка! Деревья свежи, обласканы восходящим солнцем. Прямо за синеньким домом приречные травы. И какой-то особый, томкий, умиротворяющий звон стоит над землей. Как от роя пчел.

Шли мимо рощицы.

— Вона она где живет! Ну, та, почтарка, про которую говорил. — Федор показал на дом, где рядом стояли три машины, а за штакетником над кустом смородины склонилась длинноногая женщина в импортном купальнике.

— Вот тебе и пенсионерка. Да она еще вполне… — буркнул Покальчук.