Искатель. 2009. Выпуск №5
Шрифт:
— Мне бы обратно.
— Обратно из Лебяжьего.
Город промелькнул огнями, бросавшими сквозь пургу тусклый свет. В поле стало жутковато. Свет фар укоротили снежные вихри. Ветер выл, заглушая шум мотора. В салоне было тепло, и Колянов поддерживал неторопливый разговор.
— Так, студентка, говоришь? На кого учишься?
— В инженерно-строительном.
— Курс?
— Четвертый.
— Скоро диплом?
— Еще практика будет, технологическая.
— Сейчас на каникулах?
— Да,
— Отличница?
— Конечно.
Колянов бросал на девушку взгляды через салонное зеркало и улыбался. Я скучал рядом. Девушку не видел, в разговоре не принимал участия и думал, что в кресле аэровокзала, с Билли на коленях (ну, правильнее-то — с ноутбуком) мне было бы уютней.
Прошел час, прошел другой. Ветер выл, метель мела, мотор рычал, прорываясь сквозь заносы. И вот…
— А, черт!.. — выругался Колянов, когда его автомобиль впоролся в снежный бархан и не пробил его, задрожал на месте, истошно вереща мотором. — Все, приехали.
С трудом открыл дверь и вывалился из машины. Пропал в темноте и снежных вихрях. Вернулся запорошенный, без стеснения ругался матом:
— Вперед не пробиться. Будем возвращаться.
— Может толкнуть? — предложил я.
— Сначала откопаемся.
Бывший майор выключил мотор и выбрался наружу.
Вернулся, чертыхаясь пуще прежнего.
— Иди толкай, внучок, попробуем.
С раскачки мы выцарапали машину из сугроба. Развернулись. Поехали обратно. Метель набила снегу во все щели Моей одежды. Теперь он таял, и мне было противно. Я злился на пургу, на Колянова, на свое безрассудное согласие покататься.
Испортилось настроение и у бывшего разведчика;
— Слышь, как тебя, платить думаешь?
— Люба, Любой меня зовут.
— Да мне плевать. Ты платить думаешь?
— А как я домой доберусь? У меня нет больше денег.
— Ты дурку-то не гони, мне твои гроши не нужны. Дашь мне и моему приятелю. А хошь, мы тебя вдвоем одновременно.
— Вон деревня, высадите меня. Я отдам вам деньги на автобус.
— Ты это в ликбезе своем в уши дуй.
Колянов резко затормозил — я чуть не врезался в лобовое стекло, — выключил мотор. Похлопал дверцами и оказался на заднем сиденье рядом с девушкой.
— Что ты ломаешься, дуреха? Обычное бабье дело — тебе понравится.
— Отпустите меня, — плакала девушка. — Я в милицию заявлю. Вас найдут.
— Я тебе щас шею сверну, повякай еще.
Я не мог больше молчать.
— Слышь, ты, полковник недоделанный, отпусти девушку.
— Повякай у меня, внучок, я и тебе башку сломлю.
Я знал, на что способен майор ГРУ, оперативник, но оставаться безучастным больше не мог. Он навалился, девушка визжала, пуговицы ее верхней одежды трещали, отлетая. Я выскочил из машины, открыл заднюю дверцу, сбил с его головы «жириновку»,
Он обернулся ко мне, зарычал:
— Урррою, сучонок!
Я ударил его в лоб коротким и сильным ударом, тем страшным ударом, от которого с костным треском лопаются кирпичи. Показалось, хрустнули шейные позвонки. Майор тут же отключился, выбросил ноги из машины. Девушка выскочила на ту сторону, стояла в распахнутом пальто, без шапочки. Роскошные волосы ее трепал ветер. Она плакала, зажимая рот кулаком. Меня она тоже боялась и пятилась.
— Не бойтесь, — сказал я. — Мы не друзья с этим…
— Чемодан… чемодан в багажнике.
Я рванул крышку багажника — оторвал какую-то жестянку. Со второй попытки замок багажника сломался. Подхватил чемодан.
— Бежим.
С дороги сбежали, а полем шли, утопая по колено в снегу. Темневшая вдали деревня приближалась, вырисовывались контуры домов.
Где-то распечатали шампанское, потом другую бутылку.
Я оглянулся. У брошенной машины чиркнули зажигалкой, и тут же хлопнула очередная пробка.
— Ложись!
Я толкнул девушку в снег и сам упал сверху.
— Вы что?
— Он стреляет.
Лежать смысла тоже не было — подойдет и прищелкнет в упор. Я поднялся и помог девушке.
— Идите впереди.
Закинул чемодан за спину — хоть какая-то защита.
На дороге заверещал мотор. Кажется, уехал.
Мы постучались в ближайшую избу. Сначала в калитку — тишина, не слышно и собаки. Я перепрыгнул в палисадник, забарабанил в оконный переплет. Зажегся свет. Из-за белой занавески выплыло старческое лицо, прилепилось к стеклу, мигая подслеповатыми глазами. Я приблизил свое, махая рукой — выйди, мол, бабуля.
Тем временем из-за ворот крикнули:
— Хто там?
— Дедушка, впустите, пожалуйста, — попросила моя спутница. — У нас машина на дороге застряла. Замерзаем.
Отворилась калитка. Бородатый крепкий дедок, стягивая на груди одной рукой накинутый тулупчик, другую прикладывал ко лбу, будто козырек в солнечную погоду.
— Чья ты, дочка?
Я выпрыгнул из палисадника, протянул руку:
— Здравствуйте.
— Да ты не одна… Проходите оба.
Старик проигнорировал мою руку, отступил от калитки, пропуская.
На крыльце:
— Отряхивайтесь здесь, старуха страсть как не любит, когда снег в избу.
Но хозяйка оказалась приветливой и участливой старушкой.
— Святы-божи, в какую непогодь вас застигло.
Она помогла моей спутнице раздеться, разуться. Пощупала ее ступни в черных колготках.
— Как вы ходите без суконяшек? И-и, молодежь. Ну-ка, иди за шторку, раздевайся совсем.
Дамы удалились в другую комнату.