Искатель. 2009. Выпуск №8
Шрифт:
Сафаров во всех подробностях рассказал о своем визите к Ефремову и его убийстве. Правда, не стал огорчать следователя, не слишком распространялся о том, как вытаскивал признание у ныне покойного, и о конфискованных финансах. Сообщил, чьи сотовые телефоны. Попросил пробить номера, содержащиеся в справочниках.
Ершов обещал, но неопределенно, мол, сделаю, что смогу, предполагая использовать эту информацию самому. Ершову не сильно понравилась чересчур активная деятельность Сафарова, и он даже слегка пожалел, что помог ему выбраться на свободу. Считай, на преступление пошел. Еще неизвестно, каких дров наломает! С другой стороны, хорошо, что тот спас Гудкову.
На всякий случай Ершов поинтересовался в сводке происшествий, проходил ли в ней убитый Ефремов. Да, проходил. Позвонил Звонареву, чтобы тот инициировал процесс объединения уголовных дел по убийствам Семкина и Ефремова. Связи этих двух убийств очевидны — одна и та же фирма, руководящий состав.
К тому же позвонил аноним, который в курсе того, что Ершов ведет это дело, сказал, что оказался свидетелем этого преступления, назвал некоего Султана, дал его связи.
Сопоставляя сведения, полученные в ходе расследования убийства Семкина от Елены Станиславовны, которая была с ним полностью откровенна, с новыми фактами, Ершов пришел к выводу, что две группировки — гуськовская («мебельщики») и грузинская («местные») — должны будут забить стрелку, и ее нужно задокументировать, кровь из носа.
По имеющимся оперативным данным, Гузьков, Гусь — очень авторитетный человек в криминальном мире. Безусловно, он и является основной фигурой в большой игре. Между ним и локальной группировкой назревает коллизия. Гуськовцы искали важные бумаги, считая, что они являются ключом к победе на тендере. Не нашли.
Теперь их задача, по логике, — либо прессовать вдову Семкина, требуя от нее бумаги, либо попытаться найти с ней компромисс. Давить на нее пока особого резона нет, так как нет и полной уверенности, что бумаги у нее. А хрен его знает, где их Семкин держал.
После встречи с местными гуськовцы должны выяснить, что эти бумаги уже пошли в ход и на расширяющийся бизнес «Эванса плюс» местные имеют самые решительные виды. Любопытно, по какому сценарию пойдут события дальше.
Хорошо бы к кому-то из действующих лиц жучка прицепить. А потом слушать его. Только вот как это сделать?.. Надо идти к Звона-реву, доложить соображения. Начальник был свободен, принял сразу.
Рассуждения Ершова ему показались вполне обоснованными. Сказал, что о возможности задействовать силы и средства спецчасти для организации слежки и записи бандитских переговоров, если они действительно намечаются, сообщит позже. Ершову показалось, что как-то странно Звонарев вел себя, уж слишком сговорчивым оказался. Неспроста это. Ответ шефа не заставил себя ждать. Перезвонил через час, говорил даже каким-то извиняющимся тоном:
— Слушай, Серега, не получается организовать спецмероприятия, о которых ты просил. Процессуальные проблемы, недостаточно доказательств причастности этих лиц к преступлению, судья сказал, что добра не даст. Извини, ничего не могу сделать. Работай!
На самом деле Звонарев врал. Не только сегодня, а с самого начала расследования этого убийства. Однажды, когда он докладывал генеральному прокурору о текущей деятельности вверенного ведомства, тот почему-то заинтересовался этим, казалось бы, негромким преступлением. Посетовал, что кривая социально опасных преступлений неуклонно растет, а милиция разучилась с ними эффективно бороться. Невзначай сказал, что возьмет это преступление на контроль. Мы, мол, должны защищать мелкий и средний бизнес и не давать спуска киллерам. И потом, когда при еженедельном докладе Звонарев забыл доложить ему о ходе расследования,
— Да, а что там с убийством этого… гендиректора?
— Семкина?
— Ну, тебе лучше знать… Как идет расследование?
Звонарев подробно доложил ему о всех версиях, благо что связь
была надежная, засекреченная. Генеральный похмыкал, не обрывал, как обычно, а наоборот, интересовался деталями и персоналиями, а потом и выдал:
— Ну вот что, ты давай эти версии сворачивай. Ясно, что этот ваш грузчик слишком мстительным оказался. Нечего бодягу разводить. От нас показателей раскрываемости требуют. Вполне возможно, этот грузчик и убил. Понимаешь?
— Вроде да, — неохотно согласился Звонарев. А что делать! Хотя формально и генеральный не имеет права корректировать ход следствия, но попробуй посвоевольничай! Более того, ему самому, прокурору города, непозволительно направлять «на путь истинный» следователя, тот сам все процессуальные действия должен назначать. Ну а в жизни все выходит совсем иначе. Вылетишь как пробка, если слишком самостоятельный, а уж недочетов в работе прокуратуры всегда хоть отбавляй, есть к чему придраться…
Вот тогда Звонареву и пришлось надавить на Ершова, чтобы тот в свою очередь отбросил «ненужные» версии и обратил более пристальное внимание на Сафарова. А тот возьми и смойся из-под стражи! Черт-те что! Но может, это и к лучшему. Косвенно подтвердил свою виновность!
Ершов сидел в кабинете как оплеванный. Организовать оперативную разработку Гузькова и его окружения не получилось, но проблему как-то решать нужно!.. Кажется, Сафаров рвется в бой. Может быть, попробовать задействовать его? Ради достижения справедливости можно и рискнуть. Неидеальный вариант, но придется его проработать, другого выхода нет.
Посреди этих невеселых размышлений следователь вспомнил, что нужно сделать один важный звонок. Позвонил Семкиной, проинформировал об убийстве администратора.
Очевидно, ей придется пока самой заниматься административными делами. Ефремов убит, а Гудкова запугана покушением на нее и на работе вряд ли появится. Он мог бы сообщить и вечером, Елена Станиславовна уже вторую ночь ночевала у него, но бизнес требует постоянного участия, и подводить ее Сергею Эросовичу не хотелось.
Следом за ершовским Семкина приняла звонок Гудковой. Анна сама подробно рассказала ей о подслушанном разговоре Ефремова, о том, как он отреагировал, когда понял, что она слышала, потом о покушении на нее.
Пояснила, что сейчас для нее, Анны, появляться на работе — риск для жизни. Ввела в курс дела на фабрике, рассказала, где что лежит, что нужно делать, чтобы все не завалить. Толковая девочка, подумала Елена Станиславовна, надо будет к ней получше присмотреться.
Эти два звонка заставили Семкину срочно уволиться со старой работы и вплотную заняться своим бизнесом. Начальство отнеслось с пониманием, уволили тотчас же. Елена Станиславовна отправилась на «Эванс».
В фабричной круговерти день пролетел незаметно — кажется, справилась. Поддерживала мысль о том, что вечер и ночь предстоит провести с любимым человеком. Может, она и заблуждалась насчет определения своих чувств, может, они не взаимные. Может, это такой стиль у следователя — входить в «доверие» к потерпевшим, спать с ними, а в итоге, глядишь, и дело выигрывает! Впрочем, интуиция женщине подсказывала — более того, у нее была внутренняя уверенность, — что этот мужественный «толстячок» будет ее мужем. Она чувствовала себя счастливой, а это для нее главное.