Искатель. 2009. Выпуск №8

Кирпичев Вадим Владимирович

На третий день Рафаэлю повезло. Грузин позвонил Гусю, и они договорились о встрече на следующий день в ресторанчике «Изумрудный» на окраине Москвы. Пришлось и Ершову потрудиться — съездил на радиорынок, закупил кучу самопальных жучков. На всякий случай заготовил (сфальсифицировал) постановление о проведении оперативных мероприятий в ресторане — это если не удастся неофициально договориться с каким-нибудь работником, чтобы тот в каждый стол кабака понавтыкал жучков.

Но это ему удалось сделать, не привлекая внимания дирекции ресторана. Мало ли, вдруг директор ресторана — кореш Гуся. Это вполне возможно, раз тот выбрал именно этот кабак. Шпионский маневр с успехом

осуществила тетя Женя, шустрая женщина лет сорока пяти, хохлушка. Ершовское удостоверение, подкрепленное тремя тысячами деревянных — и в каждом столе с внутренней стороны торчит полупроводниковый пассивный излучатель, в простонародье «жучок».

Для проведения операции пришлось попросить Клейменова в назначенное время отпроситься со службы по личным, так сказать, обстоятельствам. Слишком сложно на эти жучки настраивать программное обеспечение — ни Сафаров, ни Ершов не справятся.

Проблема в том, что во время встречи посетители за всеми столами кабака будут бубнить одновременно. Зато жучки друг от друга слегка отличаются частотой излучения, и высокочувствительная армейская аппаратура это отличие воспринимает, но тут нужны еще и умелые руки специалиста. Андрей сказал, что аппаратура может ловить и излучение от мобильников, но это в том случае, если они включены. А вдруг отключат? Тогда — пиши, пропало. Правильно сделал, что установил жучки. Продублировать любую автоматизированную систему никогда лишним не бывает, заключил Клейменов.

К удовольствию Ершова, который не мог отказать себе в присутствии на таком важном мероприятии, встреча проходила в усиленном составе, а не один на один.

Со стороны «мебельной мафии» — Гусь, Сан Саныч и еще четыре быка «неизвестной породы». Быки сидели за столиком сзади Гуся. Со стороны местной группировки — Грузин и Григорий, шофер-телохранитель, который торчал на улице в машине, плюс трое из «группы поддержки». Эти трое уселись немного поодаль, через два столика от «переговорного».

Машина Ершова, не его лично, а взятая им у приятеля, стояла в двадцати метрах от входа. Слышимость была прекрасная. Ершов с замиранием сердца, как на интересном детективном фильме в кинотеатре, прислушивался. Переговоры начались спокойно. Чувствовалось, обе стороны к встрече готовы и уверены в своей правоте.

После приветственной части, признания заслуг друг друга в криминальном мире и сердечного заверения во взаимном уважении стороны перешли к прениям по существу.

Грузин: Гусь, ходит слух, что ты разменял моего подконтрольного бизнесмена. Если так, ты сделал это без моего добра. Не по понятиям, в натуре! Фактически ты меня кинул!

Гусь: Ты чего, братан! Фильтруй базар! Не хочется начинать разговор с недопонимания. Намекаешь, я косяк спорол?.. Что за бизнесмен?

Грузин: Братан, не искажай мои слова, я сказал, «ходит слух». Базар о мебельной фабрике «Эванс плюс». Гендиректор Семкин. Или кто-то пургу нагнал?

Гусь: Слушай, не вижу проблемы, даже если бы это был и мой жмурик! Но ведь и в этом случае получается, что его правильно замочили! Он влез не в свою епархию. Грузин, чтобы ты понимал, о чем базар, я тебе сообщу о размерах моего бизнеса. Я лично снимаю сливки с поставок леса из Сибири и Карелии для всех мебельных деревяшек. Мои люди из правительства субсидируют двадцать восемь крупных мебельных комбинатов в Петрозаводске, Уфе, Самаре, Питере, Москве. Я контролирую таможню на российско-украинской и российско-белорусской границах. Весь мебельный импорт и экспорт в стране мне отстегивает. Тендер, из-за которого весь сыр-бор, организовал я, выбил бабки, а он захотел меня перебить, подключил правительство

и Госдуму. Это было неправильно, я его предупреждал. Но он не оставил свою затею. Вот и получил то, что заслуживал и на что напрашивался!

Грузин: Этот фраер был подо мной. Его бизнес был и моим! Он его должен был расширить не за счет твоих бабок, а за счет своих и государственных. Он должен был подо мной и остаться. Ты нанес мне ущерб. И обязан все компенсировать!

Гусь: То, что он был под тобой, мне было неизвестно. Ты должен был держать его телодвижения под контролем. Он вышел из-под тебя. Ты должен был знать, что он лезет в мой бизнес!

Грузин: Он делал свой бизнес, он его расширял. Он хотел делать новый бизнес. Кто решил, что он твой? Это ты влез в мой бизнес, разменял моего человека! Тебе не кажется, что ты много на себя берешь?

Гусь: Сбавь обороты, Грузин! Наезды на меня обычно плохо кончаются!

Грузин: Ты мне угрожаешь? Похоже, гад, ты меня плохо знаешь!

Гусь (эмоционально): Я вижу, это ты плохо меня знаешь!

Грузин (кричит): Спрячь волыну, падла!

Гусь (кричит): Кого ты падлой назвал!

Оба, учитывая свой статус, не должны были проявлять такую несдержанность, особенно называть друг друга как-то неуважительно. Для таких уважаемых людей это западло. Но Грузин накануне сорвался, играл почти сутки, проиграл в автоматах очень крупную сумму (помимо планируемого номинала, он еще ездил два раза за деньгами). В его глазах и сейчас мелькали червы, бубны, дамы, короли. Все, что сейчас говорилось вразрез его убеждениям, воспринималось в штыки и раздражало до крайности. В обычном психоэмоциональном состоянии он попытался бы поискать компромисс. Но только не сейчас… Длинные умные речи — так вообще выворачивали наизнанку. Грузин не выдержал, начал оскорблять. Это сильно задело Гуся, с которым давно никто не допускал такого тона.

Во время перепалки на повышенных тонах Ершов зашевелился, достал пистолет, загнал патрон в патронник. При первых криках приказал товарищам: «Сидите здесь!» Сам помчался в помещение. Разборка с оружием — прекрасный повод для задержания. Такая мысль мелькнула у Ершова, хотя на этот раз он действовал скорее инстинктивно. Сафаров бросился вслед за ним, на ходу передергивая свой трофейный пистолет.

Сходка проходила справа от входа, в уютном месте у окошка. Когда следователь, оттолкнув швейцара, вбежал в зал, Гусь и Грузин все еще держали пистолеты, но, правда, собирались зачехлять. Сопровождающие обеих группировок держали пистолеты наготове.

— Стоять! Милиция! Руки вверх!

Грузин выстрелил, попал Ершову в левую ключицу. Боли тот не почувствовал, только парализовало половинку туловища и руку.

Попытался левой же рукой закрыть рану, не получилось. Ответным выстрелом из табельного «Макарова» попал обидчику в горло. Грузин откинул голову, уронил пистолет. Обеими руками начал хватать воздух, заливая себя и столик фонтаном крови. Второй жертвой Ершова был Григорий. Он повалился на бок и задергался в предсмертных судорогах.

Пальба рядом с ухом оглушила следователя: в работу включился Сафаров. «Грузинские» сопровождающие, так и не успев сделать хотя бы по выстрелу, уже валялись на полу, корчась от ран. «Ишь ты, как здорово Сафаров стреляет! Где вот только пушку взял?» — пронеслось в голове у оглохшего Ершова.

Следователь выделил одного из быков Гузькова, плавно, но быстро нажал на спусковой крючок. «Попал!» — удовлетворенно отметил, наблюдая за рухнувшим здоровилой и за вспышками выстрелов оставшихся охранников. Вслед за одной из вспышек наступила темнота. Ершов грузно свалился на пол.