Искатель. 2013. Выпуск №8

Юдин Александр

— Возможно! Оба они в офисе не были, телефонов не знают, только мой подставной сотовый. Геннадий, правда, жучки ставил. А я его предупреждал, что зона приема не более ста метров.

— Это значит, Федя, что он наш офис может по трем точкам определить.

— Может.

Все объекты, которые прослушивались в «Янусе», располагались в круге со стометровым радиусом. А в центре круга вот этот кабинет.

Телефонист знал много точек. Он ставил жучки в конторах Елагиной, Дроздова, Павленко, Айрапетова и других.

Проставить

всех на карте — и вот он, круг! А в центре фирма «Янус». Это неприятно, но поправимо.

Федор Лобачев продолжал доклад:

— Ребята, я предупреждал Телефониста о конспирации неоднократно. Говорил, что его оплата от этого зависит напрямую. Он смекалистый парень! Да и знакомство у них с артистом Липкиным шапочное: две-три встречи в пивной. Нет, Геннадий не должен проболтаться.

— Не должен, но может, — остановила его Елизавета. — Ты-то сам лишнего ничего ему не говорил? Ты же с ним неделю репетировал.

— Нет, конечно! Спецподразделение ФСБ, майор Николай Николаевич, и все! Остальное только по Павленко и Шаму.

— А где вы с Артистом встречались?

— Встречались пять раз на его квартире. Однокомнатная развалюха на Плющихе. Легенду с ним отрабатывали, акцент под Шама, подпись. Договор штудировали. Записи разговоров Шама с Павленко изучали. Вопросы я ему задавал как бы к Шаму. Репетировали. Да вы слышали, как он переговоры проводил. Без сбоев практически. Талант! Но жадный оказался, стервец.

Ситуация подошла к моменту, когда Панину, как начальнику, надо было принимать решение.

— Предлагаю следующий вариант. Артиста пока убирать не будем. Дадим ему еще пять тысяч и скажем, что основная часть денег задерживается. Через недельку его просьба об увеличении гонорара будет рассмотрена и решена. Пусть актер пока живет. Будем тянуть время. А Телефониста надо строго предупредить о конспирации. Ты сделай все это, Федор.

Панина прервал телефонный звонок. Он молча выслушал, поблагодарил и положил трубку.

— Галаева позвонила. В 11.20 Павленко появился в своем офисе. Из его интересных звонков есть один. Он позвонил тому же другу, что и перед отъездом с благодарностью за знакомство с Машей. Восхищался ею, ну и всякие мелкие интимные подробности. Так что все спокойно! Одной проблемой меньше. Давайте планировать следующие шаги.

Борис Татаринов, бывший компаньон Савенкова, встретил Игоря в своей обычной манере, с добродушной, обезоруживающей улыбкой.

— Заждался я тебя, Игорь. Ты как-то быстро уехал. Я и не понял ничего.

— Так получилось.

— А у нас тут такие дела начались. Трое реальных заказчиков! И каждый готов сразу аванс выплатить.

Компаньон начал торопливо рассказывать о подробностях, называл фамилии, даты, суммы.

Игорь слушал невнимательно. Он вглядывался в глаза Татаринова и размышлял. В этой его торопливости,

в напряженном прищуре глаз, в напускной веселости чувствовался какой-то второй план, какая-то задняя мысль.

О новом повороте в жизни Савенкова Борис не мог еще узнать. Очевидно, он просто готовил очередную ловушку.

В их взаимоотношениях это было уже много раз. Например, Татаринов печально сообщал о своем старом долге. Затем несколько дней ходил удрученный, убитый горем. Потом трагическим голосом сообщал: «Игорь, они ко мне пристали, как с ножом к горлу. Я готов застрелиться. Ты не знаешь, моей жене выплатят страховку, если я случайно попаду под электричку?»

Каждый день при расставании он просил: «Помоги моей семье, если со мной что-нибудь случится»…

Затем он вдруг приходил веселый, с жаром рассказывал, что нашел выход, что есть человек, готовый вложить деньги в их проект, или дать в долг, или заплатить аванс за немыслимо сложную работу. Игорь без особой настойчивости объяснял, что это опасно, сложно, что они не смогут выполнить эту работу и что эти их обязательства повиснут новым долгом.

В этой ситуации Савенков психологически не мог сказать решительное «нет!». Это бы означало, что он предает друга, толкает его к самоубийству и что он вообще последняя свинья.

Дальше Татаринов брал деньги, давая при этом любые обязательства и заверения, быстро закрывал свой долг и бежал искать нового «лоха». А Игорю ничего не оставалось, как выбираться из трясины, в которую он сам бы не влез ни за что.

Похоже, что и сейчас Борис готовит подобную комбинацию.

— Ты только вдумайся, Игорь. Они готовы завтра нам пятнадцать тысяч передать. И еще сорок пять после завершения.

— Всего лишь?

— Это не так мало! И почти ничего не надо делать. Я основные документы и визы за штуку получу. Конечно, надо будет на самом верху подписать, надо будет попасть в постановление правительства, но все это потом. А сейчас меня эти пятнадцать тысяч просто спасли бы.

— Опять долги?

— Да! Представляешь, Игорь, эта сволочь, ну, тот, у кого я деньги два года назад взял, требует их вернуть. И уже ребята какие-то от него приходили. Ну, просто головорезы! Я уже думал стреляться… Постой, Игорь, да ты меня совсем не слушаешь.

— Верно, не слушаю. Неинтересно мне это. Уже неинтересно.

— Не понял!

— Пора нам с тобой разбежаться в разные стороны. Я собираюсь в другой фирме работать.

— А как же я?

— Ты можешь здесь оставаться. Я вот только вещи сейчас заберу — и живи себе, командуй.

— Но я же не могу один. — Голос Татаринова стал звонким и дрожащим. — Ты прекрасно знаешь, что у меня долги. И в самый трудный для меня момент ты меня бросаешь. Это предательство! Я давно чувствовал, что ты собираешься бежать. Чистеньким хочешь быть?