Искажение[СИ, роман в двух книгах]

Леж Юрий

Еще в душевой Володька перешептался с парой своих дружков, таких же любителей подсесть к титановому листу, как и он сам, и на проходной появился в отличнейшем настроении. Солнце еще только-только собиралось клониться к закату, а план, как скоротать вечерок без ворчливых жен и вечно нудных прочих семейных родственников, а особенно родственниц, уже начал воплощаться в жизнь.

Сам Володька зашел в магазинчик за портвейном, а дружки Саня и Леха — в соседний, чуток подальше, за нехитрой мужской закуской. Такое разделение между приятелями сложилось уже давно, с тех самых пор, как неуклюжий и нерасторопный в жизни Леха разбил при подходе к скверику две бутылки только что взятого вина.

Обида была нанесена компании едва ли не смертельная, ведь у всех уже слюнки текли в предвкушении первого, самого сладкого и желанного стакана приторного, горьковато-сладкого напитка. А вместо этого пришлось еще разок бежать в магазин, да еще долго извиняться перед продавщицей за неуклюжесть Лехи. Можно было бы, конечно, и просто так взять пару бутылок, но тогда эта кобра Зоя из-за прилавка завтра же разнесла бы по всему городу, что мужики с пятого цеха, мол, превысили свою ежедневную норму вдвое… С нее бы сталось еще и женам накапать. А женатому человеку зачем такие вот ненужные приключения?

В магазинчике Володька подзадержался, беседуя все с той же Зойкой, оказывая ей такую любезность, чтобы поддержать и без того неплохие отношения, а когда подошел к месту общего сбора, там уже все было готово. На старенькой газетке, постеленной поверх металлического листа Саня и Леха разложили порезанную еще в магазине аккуратными тоненькими кусочками любительскую колбасу, буханку хлеба, парочку плавленых сырков и даже пяток помидоров. Натюрморт этот в лучах заходящего солнца выглядел настолько аппетитно, что у Володьки, после смены проголодавшегося, как и его товарищи, набежала слюна. Выставив рядом с закуской две бутылки портвейна — самое то, что бы выпить троим, но не напиться, а только слегка, в самую меру, захмелеть, он извлек из своей старой, прихваченной домой еще при дембеле, сержантской сумки пару стаканов небьющегося авиационного стекла, подарок дальнего родственника жены, заезжавшего к ним в город в командировку и оставившего на память еще и пару таких же "вечных" пепельниц, осмотрел их на свет и выставил на краешек импровизированного стола. Открывал бутылки и разливал вино тоже сам Володька, компания знала и его отличный глазомер и твердую руку, можно было проверить, можно не проверять, но в стаканы вошло ровнехонько по сто пятьдесят граммов пахучего, желанного напитка.

Легкой, весенней прохладой уже потянуло от земли, невесомо шелестели раскрывшиеся листья сирени, солнышко почти совсем спряталось за стоящими в отдалении домами, когда первый, такой сладостный и ожидаемый глоток пахучего, чуть липковатого на вкус портвейна прошел через гортань к желудку… Володька от удовольствия аж глаза закрыл.

А открыть не успел… откуда-то будто со всех сторон сразу: от ближайших домов, от заводской проходной, даже, показалось, и от кустиков сирени, — раздался тревожный резкий звук рынды, совсем не похожий на колокольный. Скорее уж это был просто звонкий и заполошный удар металла о металл, рельсы о рельсу.

— Вот, как всегда, — с печалью в голосе констатировал Леха, который ждал своей очереди на стакан — ну, не из горлышка же пить рабочему человеку. — Вы успели, а я теперь второпях хлебать буду…

— Судьба, — кивнул Володька, открывая глаза и прищуриваясь. — А куда ты спешишь? Мы, кажись, во вторую смену идем по расписанию, значит, будем дома отсиживаться. До дома тут — рукой подать, можно и не спешить, допить всё аккуратненько, да еще и с собой в запас захватить, мало ли сколько это учение продлится? Помнишь, год назад почти, мы тогда четыре дня в подвале сидели, на комбинат всего раз выползали, да еще потом неделю химики плохие места обрабатывали…

Леха и Саня в такт володькиным словам послушно

кивнули. В самом деле, около года назад военные вылили на город настоящую "химию", без каких-то скидок на гражданское население и условности учения. Ну, да тогда как раз разгар боевых действий индийцев с пакистанцами был, вот и решили своих потренировать серьезно, а то ведь — всякое случается. До любой границы от городка "хоть три год скачи, ни до какого государства не доедешь", но вот свихнется индийский или мусульманский пилот, обкурится своей анаши или опия, да и рванет совсем не туда, куда его посылали. А ракетам с химическими боеголовками все равно над чьим городом рвануть: индийским, пакистанским, иранским, русским…

Звякнув горлышком бутылки о край своего же стакана, Володька ловко наполнил его портвейном, протянул Лехе, а сам быстро подхватил с газетки сразу пару кусков колбасы, хлеб. Не мешкая, Леха в два глотка осушил емкость и тут же подставил стакан за повторением, так в их компании было положено: кто пил вторым, пил дважды подряд.

— Не спеша-то, конечно, не спеша, но и засиживаться не стоит, — обтер залоснившиеся жиром губы тыльной стороной ладони Володька. — Я ведь, как-никак, а старший по дому, придется еще все квартиры обходить, да вспоминать, где-кто на сей момент находиться должен…

— Да ладно, — махнул рукой Саня, включаясь в разговор. — У Надьки своей спросишь, она всегда всё про всех знает, вот с её слов и запишешь в отчете…

— Вот ведь баба, — покачал головой Володька. — Сама на работе, да у подруг околачивается целыми днями, а знает и в самом деле всё про всех… как так успевает?

— Бабы — они существа такие, — авторитетно заявил Леха, проглотив и вторые сто пятьдесят, а потому заметно окосев по сравнению с приятелями. — Не от мира сего… нет, не так… потусторонние… опять не то. Вообщем, внеземные какие-то… как инопланетяне. Я в какой-то статейке читал, что нам их понять труднее, чем сигналы из космоса расшифровать…

Где-то в отдалении уже бубнил-проговаривал жесткие, необходимые слова диктор, объявлявший о начале учений, но до скверика доносился лишь невнятный гул ожившего, засуетившегося города, рокот далеких автомобильных движков, тарахтение мотоциклов и неожиданно пронзительные вскрики матерей и бабушек, зовущих с улицы пока еще неразумных детишек. Те, кто постарше, давно уже сами с удовольствием забросили привычные игры и убежали в свои квартиры играть вместе со взрослыми в новую, интересную и увлекательную игру…

— Ну, ладно, ребята, — аккуратно укладывая под импровизированный стол опустевшие бутылки, скомандовал Володька. — Пора бы и к делу… Значит, сперва к Зое, затоваримся впрок, потом уж к дому, там — сразу обход, ты, Саня, потрезвее, пойдешь по квартирам, простучишься, а Леха — прямиком в подвал, и чтоб сидел там тихо, без всяческих выкрутасов…

Ну, бывал грех, любил Леха, выпивши, позаводить "умные" разговоры, поспрашивать совсем не во время и не о том, да так, что даже и без всякого портвейного запаха любой сказал бы, что мужик употребил.

Без суеты, но торопливо сметя в специально неподалеку выкопанную ямку остатки пиршества, трое приятелей поспешили из скверика в магазин. А когда вышли из него на улицу, то очутились уже в густых сумерках. Весенний вечер скоротечен и быстро переходит в ночь, вот и сейчас — только-только солнышко золотило высокие облака в небе, а уже и пора включать освещение возле подъездов и в квартирах… Хотя, нет, сегодня освещения не будет. Вместе с учениями по гражданской обороне в первую очередь в город приходит светомаскировка, вещь, кажется, архаичная, кто-то же сейчас ориентируется только по городским огням, но тем не менее соблюдаемая строго.