Искра
Шрифт:
Во вторник утром они лежали на холме, неподалеку от фермы. Лошадь паслась в нескольких метрах от них, по земле струился повод, закрепленный на уздечке. Было свежо, но солнце ласково согревало ее лицо, и ее разморило. Она не хотела закрывать глаза, боясь, что когда она их откроет, то обнаружит, что это то же воскресное утро, и окажется, что все это было просто сном.
Лошадь лениво фыркнула, когда бабочка уселась ей на морду, но потом продолжила жевать траву.
Габриэль повернулся и посмотрел на нее.
— Почему она
Лэйни легко рассмеялась.
— Я продолжаю задавать себе этот же вопрос про тебя.
Он приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху. Он закрыл собой солнце, а его волосы упали ему на глаза.
— А я никуда не тороплюсь.
Ущипните меня.
— Это правда,— сказал он, бросив взгляд на лошадь, которая выщипывала пучки травы из земли. — Их тренируют как собак?
Лэйни захихикала.
— Нет, лошади — коллективные животные. Если они убегают куда-то, они потом возвращаются в конюшню.
Хотя на самом деле, если управляющая застанет ее лежащей на травке, притом, что лошадь свободно бродит без повода, она, скорее всего, выскажет ей пару слов.
— Как тогда, на тропинке, — сказал Габриэль.
Лэйни кивнула.
— В тот день, когда ты бегал.
Он фыркнул.
— Ты меня напугала тогда… этими объятиями.
Она чуть не рассмеялась на это, но потом вспомнила причину, по которой она бросилась обнимать его в первый раз. Он выглядел таким надломленным, расстроенным. Даже сейчас она видела в его глазах отблеск тех переживаний.
Несмотря на количество времени, проведенного вместе, она ни на миллиметр не приблизилась к разгадке его секретов.
Он поистине был мастером по части хранения секретов.
Это явно было что-то, связанное с его семьей, она была в этом уверена. Она никогда не видела его с братьями, но когда они упоминали их в разговоре, его голос всегда становился жестким. Несмотря на то, что она полюбила проводить время вместе с ним, она не переставала думать о том, что он приходит к ней потому, что старается избежать общения с братьями. Даже по утрам он растягивал время, как мог, пока она не осознавала, что и ей пора ставить спринтерские рекорды, чтобы добежать до дома и успеть в школу вовремя.
Она протянула руку и убрала прядь волос с его глаз. Он повернул голову и поцеловал ее в запястье.
Лэйни напомнила себе, что надо бы сконцентрироваться.
— Как это, когда у тебя брат-близнец?
Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Я не знаю, как ответить на этот вопрос, и никогда не знал. — Он сделал паузу. — Я могу также спросить тебя, как это, когда у тебя нет брата-близнеца?
— Да ладно, — она поддразнила его, стараясь поднять его настроение. — Вы заканчиваете предложения друг за другом. Чувствуете боль, когда болит не у тебя.
Он фыркнул, он не притворялся.
— Нет.
— Вы с Ником все еще не разговариваете?
Он слегка пожал
Она почувствовала, что он немного отстранился от нее.
— Почему ты не расскажешь мне, что произошло?
Его взгляд стал жестче.
— Почему тебя это волнует?
Она скопировала его тон.
— Почему меня это не должно волновать?
Ей показалось, что он отмочит что-нибудь резкое ей в ответ. Она напряглась, ожидая слов, вырвавшихся в гневе.
Но он просто выдохнул, прокатился по траве и лег рядом с ней.
— Я не уверен даже, с какого места начать. Он привел Квин домой на ужин, и я просто… нашел повод для драки. Я даже не понимаю, зачем.
— Она тебе нравится?
— Нет, нет дело совсем не в этом. Мы не конфликтовали, но в тот раз как-то все вышло из-под контроля. Я почти... все могло быть хуже. Майкл и Крис разрешили конфликт. И Хантер тоже.
Конечно, там было много еще чего. Она считывала это между строк.
— Что еще, — спросила она.
Он смотрел в небо, практически на солнце. По идее, глазам должно было стать больно, но он даже не щурился.
— Все сложно.
— А ты попытайся объяснить.
Он нахмурился, и она подумала, что он не собирается больше ничего рассказывать. Но затем он повернулся и посмотрел на нее.
— Если бы я мог все сделать по-другому, но... Я не могу. Они не поймут. Особенно Ник. Я хочу сказать, что он почти идеален. Никогда не попадает в переделки, постоянно прикрывает мою задницу, когда я умудряюсь напортачить. — Он снова уставился на солнце. — Ты знаешь, он пострадал сразу после выпускного. Это была моя вина. Я даже не смог помочь ему. Он не обвиняет меня, но я-то знаю. Я просто…
— Ты винишь себя.
— Да.
— И ты злишься на него за то, что он не винит тебя.
Ее слова попали в точку, он посмотрел на нее.
— Угу. Как ты догадалась?
Лэйни думала о своей матери, о том, как сильно она ненавидит ее за то, что она бросила свою семью, и то, как она обвиняла себя за то, что не была идеальной дочкой.
— Поверь мне. Я обвиняю себя каждый день.
Габриэль ничего не ответил. Тишина внезапно стала гнетущей.
Она поняла только часть из того, что он говорил, но остальные детали могут подтянуться и попозже. Он вообще впервые рассказал хоть что-то, и она не хотела останавливать его.
— Ты пытался поговорить с Ником? — спросила она.
Габриэль дернулся.
— Да. Нет. Все сложно.
Он снова перевернулся на другую руку. Она ощущала его горячее дыхание сквозь куртку. Она хотела задержать дыхание, как будто малейшее движение могло спугнуть его, и он мог помчаться вниз по тропинке.
— Я думаю, я просто сорвался, — сказал он. — Иногда мне хочется, чтобы я никогда не начинал этот конфликт, но тогда это было какое-то помутнение рассудка, переломный момент. — Он придвинулся ближе, его голос набирал обороты.