Искры на воде (сборник)
Шрифт:
— Славно. Поживу я у вас пару недель, думаю, утерплю.
— Хоть сколько живи, места хватает.
— И на том спасибо.
— Случилось что? — спросила дочь, чувствуя тревогу у отца.
— Нет, мне потом надо переговорить с братьями. Где они?
— Вечером должны вернуться, на Туманшет поехали рыбачить — рыбки захотелось.
— Ну, пока суть да дело, плесни мне чего-нибудь покрепче, чтобы ждать было ловчей.
Лизавета улыбнулась, но поставила для отца настойку на клюкве и закуски.
— Господи, до чего же хорошо у вас, — сказал старик и выпил настойки.
Мужики приехали
— Вот и помощь подросла, не заметили, — сказал Евсей Маркелу.
— Давно ли сами такими бегали?
— Идёт время.
Переночевали одну ночь, взяли рыбы, сколько могли, и поехали домой. Долго рыбу не сохранишь — скиснет, даже и присоленная. А дома можно в подвале держать — там у каждого сделан ледник. И угостить селян надо — так принято в деревне. По приезде Мишка с Ванькой оповестили всех, чтобы приходили за рыбой, а сами, довольные, все в чешуе сидели вместе с мужиками на завалинке и слушали их разговоры. Вскоре с рыбой разобрались и пошли в баню — смыть рыбий дух, Ульяна протопила её к приезду рыбаков.
Уже при лампе гости сидели за столом у Евсея и выпивали настойку.
— Раздобрели вы здесь, ишь, животом обзавёлся, — сказал Хрустов Евсею.
— Есть маленько, какие теперь дела: сидим дома да едва шевелимся.
— Смотрел внучку, эх, радость какая. — Старик похлопал по плечу зятя.
Родион заулыбался.
— Про наследника надо подумывать. Девки — это хорошо, а помощника ещё надо.
— Бог даст, и парень ещё будет, — сказал Родион.
— Крестить когда надумали?
— Через неделю, уже с батюшкой договорено.
— Славно.
Ещё немного выпив, Хрустов сказал:
— Вот что, братовья, дело намечается, возможно, и последнее, но прибыльное. Давайте я вам растолкую, а потом вы сами решайте. Значит так: в прошлом году наша новая власть объегорила большое количество карагасов, можно сказать, едва не погубила их, благо запасливые карагасники подсуетились да подкинули товара в долг. А случилось вот такое дело: многие фактории, что меняли пушнину на товар, посчитались убыточными, пушнину у карагасов приняли в счёт уплаты долгов, а потом закрылись, оставив их ни с чем. И сделано это было официально. Предложили охотникам отовариваться в других местах, да только ушло время, да и пушнины уже не было. Особенно тяжело приходится карагасам в наших местах. У меня появилась возможность взять товар в обществе потребителей в кредит, осталось только переправить его сюда. А когда встанет река, можно обозами отправить товар карагасам. Только надо оповестить их, что мы можем привезти обоз, а это надо сделать летом, пока карагасы ещё стоят на реке — потом их не сыщешь в тайге. Дело законное, мы только будем посредничать между кооперацией и карагасами. Свою плату возьмём товаром. Дело стоящее, я просчитал всё. Прибыток будет хороший, и наши кредиторы будут довольны. Тем более что кооперативы большую цену дают за шкурки, чем госторговля. Там агенты ещё те ухари, цену сбивают наполовину,
— Дело привычное, только надо сообщить карагасам, а кто пойдёт? — сказал Евсей.
— Сходить могу и я, — ответил Родион, — Мишку твоего возьму в напарники, и сбегаем.
— Можно и так.
— За моими присмотрите только, Лизе одной тяжело будет.
— Не беспокойся, Нюшка поживёт у неё, пособит что надо, да и мы рядом.
— Это хорошо, что мы сговорились. Теперь главное: через неделю обоз с товаром будет здесь. Есть место, где можно схоронить всё?
— Ну, Илья Саввич, ты даёшь, ещё не договорился, а обоз уже в пути, — удивился Евсей.
— А чего тянуть — делать надо сразу.
— И в верха идти надо сразу, — сказал Родион. — Потом и своих дел хватит, а там хлеб убирать надо.
— Сено мы накосим и без тебя, а к уборке вернёшься, — сказал Евсей. — Туда можно напрямую пойти налегке, а оттуда на плоту сплавитесь — быстрей будет.
— Обоз придёт, посмотрим, что имеем, потом и пойдёте, с конкретными цифрами, — сказал Хрустов. — А то позовём людей и ничего не привезём, не по-купечески это будет — слово надо держать.
— Так и решим. А до этого крестины отметим. — Евсей налил ещё настойки.
— Не хуже коньяка, помнишь, тебя угощал в Конторке?
— Лучше, Илья Саввич, лучше, это самодельное, а там, кто его знает?
— Да уж не хуже. Вот ещё что хочу вам сказать: случай тут произошёл у меня.
Хрустов рассказал, как к нему приходили реквизировать ценности, обрисовал посетителей:
— Один будто в Благодатской у Никодима работал в батраках.
— Высокий такой? — переспросил Родион. — Взгляд такой мутный?
— Да, точно сказал, что мутный.
— Знаю я его, да и Евсей знает, это Чирей. Гнилой мужик, пакостный.
— Вот в том-то и дело, что пристроился он к власти, а сам свои делишки обделывает. Я потихоньку вызнал, что никто никого не посылал его ко мне, сам пришёл, поживиться решил. Может и у вас появиться, раз такое дело.
— Будем знать.
Через неделю деревня гуляла на крестинах у Родиона Цыганкова. После церемонии крещения батюшку усадили за стол почётным гостем, подливая ему спиртного. Батюшка был доволен отношением к нему, а также оплатой своей работы. Уже вечером, совсем пьяненького, его усадили в телегу, сложили все его вещи и подарки, и Мишка повёз его домой в Туманшет.
— Мишка, ты аккуратней, не растряси батюшку, доставь во здравии.
— Доставлю, — смеялся Мишка.
— Трогай, отрок, — скомандовал батюшка, завалился на сено и захрапел так, что лошадь испугалась.
Через два дня гулянка понемногу утихла. Евсей с Хрустовым поехали на перевоз встречать обоз. Родион остался дома разбирать столы и скамейки, таская их в сарай. Племянник Мишка, как только узнал, что его дядя Родион берёт с собой в тайгу, помогал ему во всём, старался угодить.
Уже вечером Родион увидел, как к калитке подъехали двое в кожаных куртках, перетянутых ремнями, в фуражках, с наганами на боку. Родион сразу узнал одного из них. Это был Чирей. Он подозвал Мишку, что-то спросил, а потом направился к дому Родиона.