Искупление Габриеля
Шрифт:
– И как впечатления?
– В детстве все кажется большим. А сейчас приехал, посмотрел… И квартал, где мы жили, совсем небольшой, и сам дом. – Он прильнул лбом к ее лбу. – Как я рад, что ты прилетела. Знаешь, я практически сразу же пожалел, что не взял тебя с собой.
Джулия глубоко дышала, вдыхая его аромат. От Габриеля пахло одеколоном «Арамис», кофе и, должно быть, мылом. Но запаха табачного дыма ее нос не улавливал.
– Джулия, ты настоящий секретный агент. Я и представить не мог, что
– Странно, что портье не передал тебе мое послание. Когда я приехала, меня проводили в номер. С тех пор я здесь. Ты снял замечательный номер.
Габриель скривил губы:
– Если бы я знал, что ты приедешь, то снял бы апартаменты.
– Мне нравится этот. А какой потрясающий вид на Центральный парк!
Габриель крепче обнял ее:
– И что же мне теперь с тобой делать?
– Сначала поцеловать. А потом – снять с себя костюм и все остальное и показать мне, как ты скучал по зарядному устройству.
– И по переходнику.
– И по переходнику тоже.
– Надеюсь, в самолете тебе удалось вздремнуть.
Габриель успел улыбнуться. Затем его истосковавшиеся губы вновь стали целовать Джулию.
Глава шестьдесят первая
Их тела переплелись. Габриель по-прежнему находился внутри нее, нависая над ней. Джулия гладила его спину.
– Моя настоящая семья – это ты, – сказал Габриель, касаясь ее щеки.
Их глаза встретились.
– К чему все эти поиски? К чему волнения? То, что я искал, – совсем рядом.
– Дорогой, – прошептала она, прижав ладонь к его рту.
– Я совсем рехнулся. Надо же додуматься – поехать без тебя!
– Дорогой, не кори себя. Тебе действительно нужно было побольше узнать о своих родственниках. Это напрямую связано с исцелением твоей души.
– Исцеление моей души – ты. И все, что мне нужно, – тоже ты.
Джулия ослепительно улыбнулась, словно Габриель подарил ей весь мир.
– Габриель, я ведь тоже очень по тебе скучала. Общество Ребекки не могло мне тебя заменить. Я сидела и грустила. Дом стал совсем пустым. А как отвратительно спать одной.
Он засмеялся, и ее тело мгновенно отозвалось на его смех.
– Напомни мне этот разговор, если меня снова угораздит куда-нибудь поехать без тебя.
– Мужчина должен делать то, что необходимо. Но нигде не сказано, что ему нельзя брать с собой свою жену. – Джулия отвела ему волосы, упавшие на лоб.
– Я бы никогда не решился спорить с обнаженной женщиной.
Ее лицо вдруг стало задумчивым. Габриель это заметил и насторожился:
– Никак я тебя чем-то огорчил?
– Нет. Мне вспомнились слова, которые часто повторяла Грейс.
– Какие?
– Она называла брак таинством, соединяющим двоих. И они действительно становятся
– Я это почувствовал еще до нашей женитьбы, но сейчас все стало острее. Я испытывал настоящую боль.
– Я слышала, что брак важнее и главнее любви. Долгое время эти слова казались мне странными. Я даже мысленно спорила. А теперь понимаю: это действительно так. Но почему – объяснить не могу.
– Я тоже, – признался Габриель. – Наверное, потому Грейс и называла брак таинством. – Габриель посмотрел на их сплетенные тела. – Наверное, тебе тяжело меня держать. Пора дать тебе свободу.
– Не надо. Мне нравится это состояние. Оно по-своему удивительно. Шквал оргазма уже прошел, но ты по-прежнему во мне, и мне так хорошо.
– Ты удивительно точно описала это состояние. Кстати, если подождать еще какое-то время, мы сможем все повторить.
Джулия призывно шевельнулась под ним. Габриель напрягся всем телом.
– Насколько помню, профессор, у тебя это время минимально.
– За что я не устаю благодарить Бога, – сказал Габриель и вновь начал толчки.
Стоит отметить, что вместе Эмерсоны спали гораздо лучше и крепче, чем порознь. И эта ночь не была исключением.
Добавим, что их занятия любовью длились почти до рассвета, когда оба наконец устали и заснули.
Наутро Габриель проснулся первым. Джулианна по-прежнему спала у него на груди. Он любовался ее профилем, лежа неподвижно и противясь отчаянному желанию приподнять ей подбородок и поцеловать.
Вместо этого он нежно гладил ей плечи и спину.
А с его плеч свалился тяжкий груз. Габриель не получил ответов на все свои вопросы. Зато он получил нечто большее: замечательную сводную сестру и деда – к сожалению, только на уровне воспоминаний. Профессор Шпигель был благородным, широко образованным человеком, обладавшим научной прозорливостью и щедростью души. О таком человеке Габриель хотел узнать как можно больше. Таким предком он мог только гордиться и радоваться, что в жилах его детей потечет кровь их знаменитого прадеда.
Эта мысль утешала Габриеля.
Келли посеяла в нем семена сомнения, сказав, что их отец вовсе не был чудовищем, каким он казался Габриелю. У самого Габриеля воспоминания настолько тесно перемешались со снами, что он вполне мог перепутать одно с другим. И тем не менее он не торопился соглашаться с Келли.
Как называть человека, способного бросить мать его ребенка, а потом – отказаться от сына?
Габриель представил на месте отца себя, и у него сразу же перехватило горло.
– Забыла тебя спросить: ты виделся со своей бабушкой?