Искупление грехов
Шрифт:
— Высокородный, примите мою благодарность и каждого бойца отряда, — я снова глубоко склонился, с тоской подумав, что, став вэри, смогу ограничиваться символическими поклонами.
— Сверх всего, ты и твои бойцы получите денежную премию за вашу работу… И, надеюсь, достаточную компенсацию. Тоже денежную.
— Высокородный, компенсацию? — не понял я.
— Я проверил контракт, Шрам. И если уж говорить честно и откровенно, то его условие было жёстко нарушено, когда вам выдали разряженные амулеты, — пояснил граф. Я решил не отвечать, а просто
— Высокородный, как раз к ним и направлялся, — признался я.
— Если не сложно, попроси их со мной связаться, — любезно попросил граф. — Надо обсудить дела, а они как скрылись в лаборатории, так и не выходят. Мои курьеры уже раз пять к ним бегали — говорят, постоянно заняты. Может, хоть тебя услышат?
— Да, высокородный.
— Ну всё, тогда больше тебя не задерживаю. И спасибо вам за службу!
— Высокородный, благородный, — я снова склонился и спешно отправился прочь с площади. В моём положении общаться с людьми такого уровня было всё-таки физически утомительным занятием, и продолжать его я не стремился.
Перед воротами пришлось миновать целые торговые ряды. Небольшая площадь уже превратилась в рынок. Кричали торговцы, расхваливая свой товар, сновали местные жители. Пройдёт совсем немного времени, и рынок вынесут за стены посёлка, а здесь начнут расти двухэтажные домики. «Жаль, я этого уже не увижу», — подумал я, улыбнувшись своим мыслям. И чуть не врезался в здоровяка, спешащего по своим делам.
— Смотри, куда прёшь! — рыкнул он, отталкивая меня рукой с пути. И уже на ходу, обернувшись, добавил с ноткой презрения: — Грешник!
«Не жаль, что не увижу», — мысленно поправил я себя.
Мудрецов я нашёл в лаборатории. Усталые, но явно довольные, они сидели с кружками в руках.
— А вот и Шрам! — обрадовался Соксон. — Проходи!
— Добрый день, мэтры! — приветствовал я мудрецов. — По пути я встретил графа Ленгета…
На этих словах мудрецы начали хихикать, как нашкодившие мальчишки.
— … И он выражал крайнюю степень обеспокоенности вашим молчанием, — продолжил я. — Просил связаться с ним, чтобы обсудить дела.
— Ай-яй-яй! Проигнорировали мы с тобой графа, ученик… Невежливые мэтры! — продолжал смеяться Ксарг.
— Знаешь, учитель, надо ему всё-таки ответить, — Соксон оказался более серьёзным. — Шрам, как твой отряд?
— Приходим в себя, зализываем раны. Скоро будем искать фрахт до Форта Ааори.
— Тогда у меня будет одна просьба, — заметил Соксон. — Прихватите с собой Граппа?
— Мастер, конечно! — согласился я. — Что-то случилось?
— Да ничего особо не случилось, — ответил за ученика Ксарг. — Просто Соксон в посёлке сидит столько же, сколько и ты. Считай, отметился перед алхимиками. Очень много работал с мудростью. Пора и ему тоже заняться другими делами. Его сменщик уже выехал, через месяц будет здесь.
— А Грапп просто подыщет нам с ним помещение, — добавил Соксон. — Я решил переехать для исследований
— Исследованиям, мастер?
— Да! Очень интересная тема образовалась… В связи с тем, что тут в Линге творилось… — неожиданно смутившись, ответил он.
— Ишь как мнётся! — Ксарг отмахнулся. — Мастер Соксон хочет исследовать природу великих изменений.
— Да ну при чём тут природа-то? — вспыхнув, возмутился Соксон. — Я хочу поискать самосознание в мудрости! Шрам, ведь все изменения в Линге происходили по воле алхимиков. Что если изменения в нашем мире тоже происходят по чьей-то воле? Принято считать, что это хаотический процесс…
А я вспомнил, что уже думал об этом. И тоже после знакомства с Лингом. Во время штурма Мобана, когда я понял, что тёмная сила мира — это обратная сторона мудрости. Нет никакой силы разломов — есть мудрость, проникающая через них в этот мир. Та самая мудрость, без которой наше появление было бы невозможным. Именно она и преобразует мир по собственному разумению. И, может быть, мудрость — сама по себе разумна? Не она ли установила правила в окрестностях Линга? Не она ли управляет изменением животных и людей? Но чем она руководствуется в своих изменениях и правилах? Вот теперь уже и Соксон хочет этим заняться.
— …это даст отличные перспективы, между прочим! — Соксон встопорщил бороду и повернулся к учителю в ожидании критики.
— Да ну тебя! — отмахнулся Ксарг. — В твои годы можно и помаяться дурью лет десять-пятнадцать!
— А ты как думаешь, Шрам? — спросил Соксон.
— Я даже готов помочь вам, мастер, — ответил я. — Ну, конечно, в разумных пределах…
— Тогда я просто буду тебя нанимать! — Соксон просиял.
— Нанимать! — передразнил Ксарг. — Как двести лет в людях не разбирался, так и не научишься никак. Шрам!
— Да, мастер?
— Ты мне тут глаза не пучь! — Ксарг погрозил мне пальцем, мигом раскусив и невинный вид, и заинтересованный взгляд. — Ты чего это так быстренько тему-то перевёл?
— Да так…
— Давай-давай! Выкладывай! — Ксарг засмеялся. — Вижу, что-то ты знаешь! Вот и пойдёшь соавтором к Соксону.
— Да нет, ничего там секретного не было… Только догадки. И в соавторы я не набиваюсь, — отмахнулся я. — Не с моими навыками в мудрецы…
— Ну ты всё же не загадывай. Впереди много лет будет! — застыдил меня Ксарг.
— Да, мастер… Не буду, — согласился я. — Просто вспомнил, что… в Линге есть правила. Правила малых миров и правила общие.
Мудрецы заинтересованно уставились на меня, ожидая продолжения.
— Общие правила не может нарушать даже главный алхимик. А значит, правила были кем-то установлены, и… Когда я спрашивал у Линга — мне ведь кто-то давал ответ?
— Ты получал ответ от кого-то? — брови Ксарга, да и Соксона, поползли вверх. — Подожди-подожди… Вот это ты как раз не объяснял. Получается, что это был осмысленный ответ?