Искупление. Часть вторая
Шрифт:
Не выдержав, я тоже спешилась и, взяв обоих коней за повод, направилась к повороту. Осторожно, на цыпочках, я подкралась, вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что тут делается. В этот момент один конь подтолкнул меня, и я вылетела вперед. Перед носом сверкнула сталь, я вскрикнула, и тут же рука, ухватившая меня, ослабла. Затем я увидела, как из-за спины Аргата появился Флэй, отшвырнул от меня, припечатав рукоятью меча по губам. Сын старейшины вскочил на ноги, коротко свистнул воздух, и мой дикарь успел уклониться от брошенного ножа.
— Ниген! — вскричала я. — Нет! Ниген, Аргат, ниген!
— Голубка,
— Не надо, рысик, — я встала между ними, испуганно оглядываясь то на одного, то на другого.
Аргат что-то произнес, и я посмотрела на Флэя.
— Говорит, что моложе, сильней и богаче, — перевел мой дикарь. — Согласен только с моложе. Еще говорит, что не обидит, и что ты ему понравилась. Обещает оберегать и защищать.
— Ниген, — я отрицательно мотнула головой. — Аргат, ниген.
— Спрашивает, пойдешь ли в его дом, если он докажет свою силу, — усмехнулся Флэй.
— Это тебя убьет? — поняла я.
— Не обязательно, — пожал плечами рысик.
— Ниген, — решительно повторила я.
— Комьер? — это я и сама поняла. Сын старейшины спрашивал — почему?
— Ман, — я прижалась к Флэю, называя его мужем. — Ельскьер.
Любимый муж, вот почему, что за глупый вопрос?
— Я тебя тоже люблю, тарганночка, — шепнул Флэй. — А теперь отойди и дай поговорить большим мальчикам.
Я уцепилась за его руку, но мой дикарь мягко освободился, быстро поцеловал и отодвинул в сторону. Сурово велев:
— Жди.
Я нервно теребила ворот своего платья, приглядываясь к двум черным силуэтам. Мужчины разговаривали. Сухо, чуть на повышенных тонах, но оружие вернулось в ножны. Вскоре Аргат направился к своей лошади, Флэй ко мне.
— Посмотрим, как понял, — произнес рысик, подсаживая меня в седло. — От меня ни на шаг.
— Хорошо, — согласилась я, и мы снова тронулись.
Сын старейшины "медведей" вел нас еще какое-то время, но, когда впереди показался огромный силуэт горы, закрывший небо, он остановился и что-то сказав, развернул лошадь, проехал мимо нас и скрылся во тьме ночи. Флэй проводил его внимательным взглядом.
— Вот же настырный, — проворчал он.
— Что он сказал? — спросила я.
— Сказал, что за твоим ответом приедет через пять дней, — ответил мой дикарь.
— Почему через пять? — удивилась я.
— Наверное, дает время соскучиться, — усмехнулся Флэй и обернулся к горе. — Все, любимая, приехали. Осталось немного.
— Ох, — вздохнула я.
Мужчина протянул мне руку, сжал пальчики и произнес:
— Я всегда буду защищать тебя. Ничего не бойся.
— У тебя есть пять дней не разочаровать меня, — деловито ответила я.
— Ой, кто сейчас договорится, — воскликнул Флэй.
Рассмеявшись, я потянулась к нему, и тут же губы обжег поцелуй. Как же я успела по нему соскучиться…
Глава 2
Таргар.
Камни играли, завлекали, слепили роскошью, лгали…
— Прочь!
Мужская ладонь смела драгоценности на пол. Ожерелья, перстни, серьги, браслеты, подвески разлетелись, гулко ударились об пол
— Где ты, сокровище мое, где? — наверное, уже в тысячный раз повторил он.
Ни камни, ни медальон, ни мужчина в ливрее слуги, застывший за спиной герцога, не дали ответа. Найяр убрал от лица руку и огляделся. Это были ее покои, только ее. Сюда она ушла за несколько дней до исчезновения. Все здесь осталось так же, как было при ней. Даже платья все еще заполняли гардеробную. Духи, душистое мыло, травы, которые сыпала ей в воду служанка. Все это было здесь и ждало свою хозяйку. И он ждал.
Вот уже две с небольшим недели Найяр жил в покоях своей любовницы и единственной возлюбленной, Сафиллины Тиган, пропавшей месяц назад. В ее смерть герцог упорно не желал верить. Тому были доказательства и прежде всего слова, неосторожно брошенные ее похитителем и предателем, которому его сиятельство доверял, таргом Фрэном Грэиром: "Одну забрал, вторую не отдам".
Именно воспоминания об этих словах внезапно успокоили его на берегу моря, где ему пытались подсунуть сгоревший труп какой-то бабы. Мысль, что это действительно была Сафи, Найяр упорно гнал от себя. Не хотел верить, не мог.
— Она живая, — твердил он, гоняя следопытов. — Ищите, — требовал герцог, и наемники врывались в каждый дом в рыбацкой деревушке, где он догнал беглецов.
Какой-то старик здорово отходил клюкой его воина, когда тот ворвался к нему в хлипкий домишко. Тот же дед без всякого страха рассказал безумствующему от горя герцогу о неком Эри, которого подобрал на берегу десять лет назад. И даже про Сафи сказал. Впрочем, вывернуться бы хрычу и не удалось, потому что его соседка, которая отдала Сафи корзинку с рыбой на глазах Найяра, трясясь и заикаясь, сразу указала на дом старика. Так же нашли брошенную лошадь и все, следы оборвались, словно проклятый вор растворился в воздухе. Хотя, какой воздух, когда море рядом.
Он ушел по морю. В этом не было никакого сомнения, взял лодку и ушел. Далеко на рыбацкой лодке не уйдешь, значит, выбрался на берег где-то неподалеку, но погоня ничего не дала. И сейчас по соседним государствам рыскали шпионы, отыскивая Грэира. Пометавшись, Найяр вернулся во дворец в столице и сразу ушел в покои своей возлюбленной, откуда не выходил всю первую неделю. Лежал на ее кровати, пытаясь отыскать ее запах на подушках, и все молил и молил богов о помощи.
Ничего не хотелось, не разговаривать, не смотреть на придворных, не слышать человеческие голоса. Только лекарь сумел прорваться к его сиятельству. Осмотрел, оставил настойку и сбежал, когда об стену, рядом с его головой, разбилась склянка с зельем. Найяр не желал успокаиваться, он хотел чувствовать свою боль. Мужчина казнил себя за то, что не смог удержать в руках Сафи, когда сумел, казалось, вернуть. Все его несдержанность и ненависть к отказам… Герцог зверел, когда слышал "нет" на свои желания. А она не просто говорила — нет, она желала ему смерти, ненавидела, презирала, брезговала и сопротивлялась.