Искушение архангела Гройса
Шрифт:
Около киоска с женским бельем на милицейском стенде я и увидел фотографию Гарри, которую сам сделал лет двадцать назад.
Перепутать было невозможно. После смерти Гарри я перебирал альбомы и постоянно натыкался именно на этот снимок. Раскрасневшийся, с шальными глазами, взлохмаченный, Гарри был запечатлен после основательной пьянки. Транспарант был категоричен. «Они позорят наш район». Комментарий к фотке был также впечатляющим: «Спаивает население Поставского района, незаконно реализуя алкогольную продукцию». Над текстом красовалось имя: Буткус Альгирдас Петрович. Рядом с Гарри-Буткусом висели портреты его товарищей по несчастью. Жовнерук
Я снова бросил взгляд на своего давнего друга и направился искать жену. Я не стал ей ничего рассказывать.
– Что с тобой?
– Ничего. Обознался. – Я сообразил, что Илана Гарри почти не знала, а единственная их встреча закончилась ссорой.
Мы поехали назад, в центр города. На Красноармейской остановились у магазина «Рыбачим вместе» в здании городской бани. Зашли с сыном выбрать ему удочку. Инвентарь там был хороший, даже фирменный, за полцены в переводе на российскую валюту. Я выбрал два удилища – себе и сыну. Купил снасти для донки, Гришке подобрал поплавки и коробочку грузил. Мы вышли на улицу: жена с детьми остановилась возле бочки с квасом. Очередь из четырех человек. За это время я успею смотаться на рынок. Я сказал Илане, что забыл на рынке кепку, и пообещал вернуться через десять минут. В мгновение ока очутился у «позорящих район».
Фотографии были сняты, стенд опустел. Только рубрики в пустых окошках напоминали о многообразии несистемной «белорусской оппозиции». «Кухонные боксеры», «пьяные за рулем», «самогонщики». В администрации рынка объяснений я не получил.
8. Страусиная ферма
Она находится на трассе Вильнюс – Полоцк. Птицеферма, где разводят страусов, содержат вольеры с горными козлами и свиньями. Как ни крути, достопримечательность. Меня угораздило попасть туда в субботу, в день народного гулянья. Праздновали чью-то свадьбу. Автобус с гостями неловко припарковался у обочины, молодые вышли из недлинного черного лимузина. Жених и шафер в белых пиджаках, сквозь карманы которых просвечивали синие и красные пачки сигарет, невеста с прической, похожей на торт.
Пошел дождь. Радостная толпа принялась протискиваться в узкие двери деревянного ресторана «Соловьиная роща». Я устал пропускать девушек в помещение и, улучив момент, прорвался в ресторан.
– Вы тут всех страусов съедите, – волновался я.
Сам того не желая, я вписался в дружный свадебный коллектив. Практика внедрения в компании была мне не чужда, но этим опытом я давно не пользовался. Машинально рассказал за столом несколько анекдотов, соседями оказались две чудные девушки из Молодечно. Решил воспользоваться шансом, узнать, чем живет местная молодежь.
– Между первой и второй перерывчик небольшой.
– Я за рулем, красавицы.
– Что за отмазки? Мы обидимся.
Я поотказывался еще немного, потом пригубил полрюмки перцовой настойки.
– Скачки на страусах будут?
Девушек звали Яна и Татьяна. Обе в коротких черных платьях,
– Поухаживайте за дамами, – наклонилась ко мне Яна. – Побудьте нашим кавалером. Очень вас прошу. Нам нужно, чтобы все видели, что мы сегодня не одни. – Она положила свою маленькую круглую ручку на мою.
– Еще не окольцованы, – проявил я чудеса наблюдательности. – На такой руке хорошо смотрелось бы.
– Шутите? У меня пальцы короткие и пухлые.
– Не прибедняйтесь, Яночка.
– Если вы настаиваете, я проработаю этот вопрос. Вы чем занимаетесь по жизни?
– Бизнес. Автомобили, – соврал я. – Невидимые автомобили.
– Что? Это как? – развеселились обе. – Похоже на «Мертвые души».
– Так и есть. Как вы начитанны. Если существуют невидимые миры, то в них должно быть налажено производство невидимых автомобилей.
Девушки переглянулись, не зная, как реагировать на мое сообщение.
– Можешь не интересничать, – решительно сказала Татьяна. – Ты нам и без этого понравился.
– Приятно оказаться в компании умных людей. Особенно девушек. В компании умных людей, знающих толк в жарком из страусов. Знаете, что они в случае опасности прячут в песок свою голову?
– Там насыпали специальную кучу песка, – хихикнула Яночка. – Может, потанцуем? – добавила она робко. – Не надо про машины. У меня брат разбился насмерть на автомобиле. Не хочу об этом вспоминать.
Мы вышли на середину зала, где под звуки Леди Гаги уже кружилось несколько аляповато одетых пар.
– Хорошая музыка, – сказал я вежливо и взял девушку за талию.
Яна оказалась невысокой, лоб на уровне моего подбородка. Машинально я поцеловал ее в этот лоб, почувствовав на губах вкус тонального крема.
– Не надо грустить о том, чего не вернешь, – добавил я на всякий случай.
– Я и сама так думаю, – романтически вздохнула она. – А музыка, на мой взгляд, отвратительная.
Вскоре мы вернулись к столику, я отодвинул стул, приглашая даму сесть. Она почему-то вспыхнула и чмокнула меня в щеку.
– Ну вы даете, – прокомментировала Татьяна. – Подметки горят. Если что, могу постоять на шухере.
Она не походила на сводницу и тем более на невзрачную подругу, которых красотки для контраста водят с собой. Рассудительная особа: хотя именно за такими дамами я не раз замечал склонность к авантюризму. Яна ничего не ответила, но еще сильнее покраснела. Я предложил выпить. Празднество перешло в стадию «горько». Народ принялся скандировать это слово с преувеличенным энтузиазмом: девушка с тортом на голове и парень с прозрачными карманами слиплись в поцелуе.
– Раз, два, три, четыре, пять, – отсчитывала свадьба нестройным хором.
– Наша невеста знает три способа минета, – заговорщицки прошептала Яночка, и девушки засмеялись. – Делится секретом с каждым встречным…
– Ну и что… Полезная вещь? – спросил я.
– Полная чушь. Лед, мед, сгущенка. Просто мерзко. Я поначалу думала, что речь о какой-то особой технике, а тут глупость какая. Взбитые сливки еще куда ни шло… Примитив, короче.
Женщины продолжали:
– Надо войти в ритм с сердцем мужчины, направить всю его энергию на себя. Почувствовать свою полную власть над ним. Забрать его себе, заглотить. Когда я такое делаю, я забираю их душу, – говорила Танечка, ярко улыбаясь. – И еще мне нравится, что они ничего подобного мне сделать не могут.