Искушение ароматом
Шрифт:
Коробка вернулась на свое место, а молодая женщина, остававшаяся впечатленная ароматом из грез, покинула квартиру, чтобы стать частью казавшегося бессмысленным потока людей, норовивших поспеть на работу. В будние дни Вероника самой себе казалась незначительным элементом бестолковой системы, именуемой социумом. Он отбирал у неё саму себя, а этого она никому не позволяла.
Глава 43
Последнее время все чаще доводилось чувствовать себя незначительной фигурой и ему порядком надоело данное ощущение. Задержавшись у
– Что сообщишь?
– Требуется подождать неделю.
– Что так?
– Доступ к базе данных по лотам и покупателям в аукционном доме, сбывавшем ваши вещи, будет возможен только через данный период времени.
– И почему?
– Сотрудник дома находится в отпуске, – в голосе Гриэна звучала усталость, которую он и не пытался скрыть. Его порядком утомила слишком странная клиентка.
– Кроме этого отдыхающего никто не способен предоставить сведения о покупателе? – миссис Хоннор не удивлялась возникновению препятствий на своем пути по вине посторонних людей, ибо ожидала от них исключительно такого поведения.
– Я сам немало удивлен, но таковы правила в данной организации.
– Моя дочь, как я полагаю, ничем не поможет?
– Боюсь, что нет.
– Не бойтесь, она никогда не могла ни в чем мне помочь. Что же подождем неделю. И прошу вас, не являйтесь ко мне без толку, – миссис Хоннор заметно приуныла, но при этом не позволила себе грубить адвокату.
– Прошу меня извинить, я буду рад сообщить то, что вы желаете.
– Гриэн, не лгите. Вы не рады нашему с вами сотрудничеству.
Он предпочел кивнуть головой на прощание пожилой женщине, приятно удивившей его контролируемой эмоциональностью.
Уже, будучи на улице, он задумался о старости. Во что она превращала людей? Гриэн ужасался внешнему отпечатку старости на облике человека, но не меньшее возмущение вызывали изменения личности под давлением лет. Он не задумывался о том, каким ему придется стать на склоне лет. Не верилось в то, что настанет собственная старость. И он знал, что так хитрила психика, защищая себя от неприглядности бытия. Старость выглядела бессмысленной. А возможно она была необходима лишь для того, чтобы окончание жизненного пути не сопровождалось чрезмерной болью.
Глава 44
Лабиринт, без видимых преград, скрывал выход. Неизвестно сколько времени он потратил на эти поиски. Он утратил связь с реальностью, со временем и с пространством. Последнее баловало взор пейзажами, но они угнетали. Горы и высоченные деревья уничижительно возвышались над ним – мечущимся по просторам мира, совершенно ему незнакомого. И когда он выбирался на просторные луга и степи, ощущение оторванности от мира не исчезало. Оно становилось все сильнее. Ему приходилось прокладывать маршрут, не имея ни единого ориентира.
Предательски тихо было всюду, куда он ступал. Казалось, что никого живого не имелось во всем огромном и одновременно суженном до пустоты мире. Пространство поглощало его, и он не имел сил сопротивляться.
Спасало движение вперед. Оно сохраняло надежду. А та ассоциировалась с жизнью.
Глава 45
Рутина
Вероника решила пойти на поводу собственного предчувствия и отправилась в книгохранилище. В книгах она и прежде отмечала присутствие особой энергетики, сопряженной с информационной составляющей и мыслеформами авторов произведений. На зрительном уровне присутствие данных компонентов не воспринималось, но зато они вполне ощущались разумом.
Расхаживая между стеллажами, она не концентрировалась на поиске книги, а позволила себе расслабиться, чтобы не упустить малейшие вибрации, исходившие от обложек и страниц книг, соприкоснувшихся со временем.
Они обязаны были с ней заговорить. Подать знак. По крайне мере, так она себе представляла сотрудничество с интуицией.
Книги молчали.
В детстве они не игнорировали маленькую девочку, засыпавшую в комнате, выделенную под библиотеку бабушки. Когда домочадцы не могли отыскать Веронику, отправлялись в библиотеку. В какой-то момент бабушка распорядилась устроить комнату внучки в помещении, занятом книгами, и с тех пор туда никто не заходил, кроме Вероники. Для девочки это место стало спасением после того, как мать с очередным воздыхателем сочла правильным покинуть отчий дом и уехать. Вероника помнила редкие звонки матери на дни рождения, но только до тех пор, пока та не обзавелась другим ребенком. Бабушка запретила Веронике общаться с непутевой матерью и своими силами воспитала внучку.
Тогда-то с ней стали говорить книги. Не словами. И по сей день она не сумела обозначить каким-то одним словом способ взаимодействия с бумажными собеседниками.
Глава 46
– Я не могу больше.
– Что случилось?
– Я же сказала, что больше не могу. Мне сколько раз повторить?
– Извините, я некорректно спросила, что вас беспокоит?
– Душа.
– Дать успокоительное? – молодая женщина сохраняла удивительную выдержку, как казалось со стороны, а на самом деле, она отменно усвоила уроки безразличия. Ни один пациент не вызывал в ней мощного отклика. Она им сочувствовала, но без боли в собственном сердце.
– Не поможет, – пожилая женщина прикрыла глаза и отвернулась от медсестры.
– И все же давайте попробуем хорошенько выспаться, а для этого я вам уколю снотворное.
– Коли уже.
Медсестра достаточно быстро наполнила шприц содержимым ампулы, спрятанной в кармане халата. Она старалась предусмотреть такие инциденты и заранее брала нужные препараты, отправляясь к пациентам.
– Скоро вам полегчает, и вы погрузитесь в сон.
– Заснуть я смогу, спасибо тебе, а легче мне не будет, – миссис Хоннор нуждалась в беседе, но не могла попросить об этом. Она никогда ничего не просила, а привычки на старости лет не меняют.