Искушение для Биг Босса
Шрифт:
— Сядьте все вниз, на пол, — приказал мужчина с рюкзаком. — Дым поднимается наверх, внизу будет легче дышать.
Одна из бабушек взяла на руки малыша, чтобы помочь девушке с двумя детьми, и мы все попытались сесть на пол так, чтобы голова оказалась внизу. Никто не думал о том, грязный ли пол, что случится с нами, если вагон снова тряханет. Теперь мы спасались от едкого дыма, который буквально выедал глаза, заставляя их слезоточить. Я тоже дышала через мокрую тряпочку и чувствовала, как вода стекает по голой руке. Мой забытый чемодан болтался уже где-то в конце вагона, и я решила поползти за ним.
— Куда, —
Я шмыгнула носом. Может, все еще обойдется и поезд сейчас остановится на станции, где я смогу достать свой чемодан и спокойно доехать до вокзала?
Вдруг кто-то лягнул меня в плечо ногой, я дернулась.
— Там бабушке стало плохо, — крикнула девушка откуда-то спереди. Наверное, это она попыталась спасти старушку и, пытаясь удержаться, случайно заехала мне по плечу.
— Надо ее положить на спину, — услышала я мужской голос. Наверное, кто-то из парней-студентов. Снова заревели дети друг за дружкой, нарастающей сиреной, молодые женщины пытались их успокоить, лаской и угрозами, а я понимала, что у меня уже начинает кружиться голова. К горлу подкатывала тошнота, если зажмурить глаза, под веками начиналось лазерное цветное шоу.
Нет, так дело не пойдет. Вагон должен был остановиться уже давно, а если этого не произошло, значит, поезд почему-то едет без остановок вперед. В голове закопошились страшные мысли, но я не стала цепляться за их хвост. У меня было важное дело.
Я вскочила на ноги.
— Так, студенты! — прикрикнула я. — В начале вагона и в конце нужно разбить стекла. Нам нужен воздух.
Кто-то дернул меня за подол платья, чтобы я снова пригнулась, встала на четвереньки туда, где все еще был кислород.
— Я! Я пойду! — мужчина пополз вперед, пытаясь пройти сквозь наш ряд.
Я положила руку ему на плечо:
— Сними рюкзак, очень тяжело.
Он замешкался, видимо, также жалел вещи, содержимое своей наплечной сумки. Думаю, он чувствовал тоже, что и я о своем многострадальном чемодане. Но послушался — стянул лямки, отбросил его назад с глухим стуком.
Мимо меня в другую сторону пополз Иван — его я узнала по густой кудрявой шевелюре. Он стянул ботинок — явно собирался использовать его как инструмент.
Я снова опустилась вниз. Белый дым валил и по низу тоже, дышать можно было только под лавками, и мы прибились к ним, прижавшись щеками к холодному полу. Дым был везде, уже ничего не было видно, и теперь он распространялся невероятно быстро.
Вдруг сквозь непонятный скрежет мы услышали глухие удары — ребята пытались разбить окна. Я повернула голову и случайно в клубах белого пара, похожего на облако увидела шальные слезящиеся глаза молоденькой девушки. В них было все: страх, отчаяние, надежда, боль, ужас, я даже не представляю тот коктейль эмоций, который могла испытывать молодая мама, прижимая к своей груди задыхающегося малыша.
Я протянула руку с тряпочкой, чтобы дать ей, не надеясь, впрочем, что она поймет мой жест. Но она поняла и помотала отрицательно головой, помахав цветастой тряпицей, показывая, что тоже обеспечена фильтром. Это невероятно меня обрадовало — честно говоря, я ужасно боялась, что кто-то еще, как тот студент вдруг поддастся панике и потеряет связь с реальностью. Девушка была в полном сознании,
Именно в этот момент, когда я увидела эту самоотверженную девушку, что прижимала к себе ребенка и при этом пыталась удержать голову старушки, чтобы та не повредила ее случайно при очередной тряске вагона, я вспомнила слова Воронова так отчетливо, как будто бы он передал мне их сейчас по громкой связи.
«Сохраняй спокойствие. Чтобы не поддаться эффекту толпы, бери инициативу на себя».
И сейчас я чувствовала ответственность за себя, за этих двух старушек, за молодых мам, четырех детей, Ивана, того мужчину, что безуспешно пытался расколотить окно.
Говорят, что на войне нет атеистов. Я полностью согласна с этой фразой, этой мыслью. И сейчас я взмолилась всем богам, какие только могли быть в этой вселенной, только с одной просьбой: чтобы это поскорее закончилось.
«Сегодня в утренний час пик возгорание силового кабеля в перегоне между станциями "Библиотека имени Ленина" и "Охотный ряд" Сокольнической линии привело к сильному задымлению, — уверенно передавала последние новости диджей на радиостанции по наушнику прямо в ухо Денису, который настроил частоту на радио на мобильном телефоне. — Все расположенные внутри Кольцевой линии станции "красной" ветки были закрыты для входа, что вызвало столпотворение в подземке и серьезные транспортные проблемы на поверхности».
Все это происходило перед глазами Дениса Воронова. От того, что новости поступали в средства массовой информации с небольшим опозданием, волнения на поверхности начались нешуточные. Люди, которые не могли дозвониться до своих близких, приехали, пришли, прибежали к входу на станции метро, чтобы узнавать последние вести из первых рук. Но узнавать было неоткуда.
Специальная техника — пожарные, скорые, наполненные профессионалами, скрывались за ограждениями, которые тут же организовали серьезные люди в форме. Никого не пускали вниз, и Денис понял, что охрана опасается возможного теракта — в городе- миллионнике и не такое может быть.
Ему бы прослушать новости, выключить радио, развернуться и уйти, оставив всю эту ситуацию, это происшествие за дверями своего дорого автомобиля, который должен был везти его по делам фирмы, но вдруг двери метро распахнулись и врачи со скорой помощи, облаченные в голубую с белым форму, вынесли на носилках двух человек.
Толпа тут же ринулась вперед, и Денис снова ощутил свой старый, привычный страх большого скопления народа. Но теперь-то он оказался в самой его сердцевине, и он стал его участником, сам того не желая.
Увиденное проняло его до мозга костей. Будто бы с ног до головы облили холодной водой, и от того все стало слишком серьезным и перестало походить на случайный полуденный сон.
Это был не игра, не развлечение, — Денис стал свидетелем того, как два человека перед ним находились на грани жизни и смерти.
И от того все, что ждало его там, в серьезной части дня — заключение договоров, офисные будни, ежедневное сражение за жизнь шоколадной фабрики, где он собирался стать настоящим Биг Боссом на деле, а не на словах, стало похожим на дагерротипную картинку. Оно стало не существенным и не очень важным.