Искушение для искусителя
Шрифт:
– Ника, – позвал отец. – Ты пойдешь на спецкурсы. А сейчас брысь отсюда.
И, не дожидаясь моего исчезновения, он пошел на маму. Ох, что сейчас будет…
Чтобы вы понимали. Когда Глава Второго круга Ада и его жена начинают выяснять отношения… демоны бегут на другой конец преисподней и даже дальше, попутно прося ангелов укрыть их под юбкой…
На самом деле мама – добрая чертовка. Но не стоит доводить ее до кипения. Мало не покажется.
А в случае спецкурсов… Я прекрасно понимаю ее.
Раскрою вам тайну. Вся наша родня вообще сомневалась, что я могу
Ой, тут история за гранью. Моя маман. Ну та, которая сейчас в гостиной орет на папу, была когда-то обычной девушкой. Потом умерла из-за нелепой случайности. И что вы думаете?
Не. Ошибаетесь. Она попала в Рай. А потом заскучала. И ее отправили в Ад. На каникулы. Да-да, я, услышав эту историю впервые, тоже с трудом подняла челюсть с коленок. Но факт остается фактом: чистую душу по имени Ева отправили к чертям на месяц.
И тут-то они с папой и познакомились.
Закрутилось-завертелось, и мамуля заявила, что в Раю, конечно, климат лучше, но в Аду компания приятнее. И страшное Высшее сделало ее чертовкой.
Надо ли объяснять, что все сильно сомневались, что такая женщина может продолжить прославленный род искусителей, берущий свое начало аж от самого Асмодея?1
Но мама и тут всех удивила. И вот она я. Прошу любить и жаловать, Ника.
И судя по знакомым шагам, любить и жаловать меня сейчас будет Люцифер.
– Привет, горе!
– Дедушка Фер! – я повисла на шее у своего далекого (и это мягко сказано) родственника.
– Хар, раздавишь! – прохрипел Верховный. – И я просил меня так не называть. Какой я тебе дедушка?!
– Самый любимый, – я чмокнула его в щеку.
– Подлиза. Я выгляжу едва ли старше тебя… – пожурил он и вдруг сменил тему: – Что, Ева все еще против того, чтобы ты посещала наши лекции?
Люцифер как всегда зрел в корень. Да и прав он, конечно. Что за дедушка, выглядящий так, словно только что вернулся со съемок обложки глянцевого журнала, модного у людей двадцать первого века?
И, честно говоря, он вообще мне не родственник. Просто, когда маму сделали чертовкой, он принял ее в свой род. Ну, или как-то так. Поэтому с рождения я была уверена, что Люцифер – мой дедушка по маминой линии. И узнала правду, только поступив в университет.
Но детская привычка никак не хотела исчезать. И Верховный черт, ответственный за высокомерие и гордыню, вынужденно мирился с моими шалостями.
Фер – частый гость нашего дома. И вот что странно. Несмотря на то, что папе по долгу службы приходилось много контактировать со всей Верховной Семеркой, только Люцифер бывал у нас. Остальных я видела крайне редко. Особенно самого загадочного из них – Асмодея.
– О чем задумалась, милая? – Люцифер наблюдал за мной своими удивительными стальными глазами.
– Это все из-за Асмодея, да? Мама переживает из-за него? – в лоб спросила я.
– Ника…
– Фер! Я давно уже не ребенок. И знаю обо всем, что между ними произошло…
– И за это твоя мама чуть меня не убила, – буркнул он.
– …но я все равно не понимаю, почему она думает, что этот
– Ника, она так не думает, – дедушка тяжело вздохнул. – Она просто беспокоится о тебе. Как беспокоилась бы любая человеческая мать… Ты скоро отправишься на свое первое задание в рамках практики на спецкурсах. И она опасается того, что мы можем запудрить тебе мозги. Правда не очень понимаю, чем и зачем…
– Ясно…
– Не вешай нос. Иер уговорит ее, – Фер обнял меня за плечи и чмокнул в макушку.
– Надеюсь.
– Так и будет, – и, поцеловав меня еще раз, но уже в щеку, Верховный направился туда, откуда доносились крики моей матери и звон битой посуды.
Я же поплелась к себе.
Не знаю, что мужчины вчера сделали с мамой, но утром в комнату вошел папа и, бесцеремонно стащив с меня одеяло, велел собираться на учебу.
– Сегодня первый день спецкурсов. Ты же не хочешь пропустить вводные лекции? – весело пожурил отец, ставя на столик завтрак.
В жизни не собиралась так быстро! Одеваясь и жуя бутерброды, я пыталась затолкать в сумку все необходимое, чтобы вечером не заходить к родителям.
Последнюю пару лет, если можно так сказать, я жила в старом домике отца. И оставалась у родителей крайне редко. Я бы и вчера отправилась к себе, но заснула в ожидании решения.
Наверное, странно, что взрослая самостоятельная девочка получает разрешение на учебу у папы с мамой, да? Но если бы ваши родители были… В общем, если бы мама сказала «нет», меня бы даже на порог университета не пустили. Вот так-то.
А сейчас вот пропустили. И даже кивнули в знак приветствия. Так что на первую лекцию я все же успела. Хоть и влетела в просторную аудиторию одной из последних.
Поздоровавшись со всеми сразу, я плюхнулась на свое любимое место – второй стол в третьем от окна ряду.
Так блокнот, ручка… Куда я дела лешеву расческу?!
– Приветствую, выпускники, – в аудиторию стремительно вошел Люцифер, и мне пришлось прекратить свои поиски. – Предлагаю сразу приступить к делу.
Едва слова сорвались с его губ, как вся женская половина курса подавилась вздохом. Девчонки тут же переключили все свое внимание на серебряноволосого Верховного, и я не могла их винить за это. Голос у Фера был… чувственный. Глубокий проникновенный, наполненный такой гаммой оттенков, что женщины легко теряли голову. Даже странно, что такой потрясающий голос принадлежал Верховному, ответственному за гордыню, а не за похоть. Боюсь подумать, что будет, когда мы услышим Асмодея…
Мне было проще, чем сокурсницам. Я просто привыкла к Феру. А вот они, бедняжки, сидели и пускали слюнки. Ведь Верховный не только обладал чудесным голосом, но был еще и бесстыдно красив. Представьте: волосы цвета плавленого серебра, стальные глаза, тонкие черты лица… Высокий и жилистый. Этакий скучающий человеческий аристократ. Утонченный и обманчиво мягкий. Да в любую эпоху мимо него не смогла бы пройти ни одна женщина!
И поверьте, он прекрасно знал, какое впечатление производит…