Искушение титана

Фрейзер Ферн

Главный вопрос, который стоит передо мной, — как сообщить об этом Атласу. Он будет в ярости, если узнает, что я работаю по вечерам в клубе экзотических танцев, даже если это всего лишь подсчет цифр и отслеживание расходов в бэк-офисе. Он даже не хочет, чтобы я ходила в лес за моим домом, потому что убежден, что в тени прячутся мифические существа. Но настоящие хищники здесь.

Если бы я призналась Атласу, он, возможно, предложил бы мне больше денег из чувства вины, но я не хочу на него так полагаться. Я ценю наши отношения… у нас есть связь, и

я не хочу ее разрушать. Но как мне изложить все это так, чтобы он не взорвался? Это все равно что пытаться поймать пулю зубами, но каким-то образом я должна это сделать.

Танцовщицы раскачиваются и извиваются вокруг шеста для стриптиза, их гибкие тела плавно двигаются по затемненной сцене. Они не обращают внимания на грубые шутки и свист придурков в толпе, которые кричат и размахивают своими деньгами.

Как они справляются с тем, что на них пялятся? Эти парни раздевают их взглядом. От похотливых ухмылок на их лицах у меня сводит живот. Я бы хотела раствориться в тени, но я нахожу в себе немного мужества, наблюдая за свирепыми женщинами на сцене. Они делают свою работу, и я здесь, чтобы делать свою.

Неоновые огни освещают бармена, принимающего заказы у посетителей. Мужчина с самодовольной улыбкой размахивает пачкой наличных, как будто выиграл приз. В дальнем конце бара я замечаю фигуру, склонившуюся над кружкой пива.

Хотя его лицо скрыто в тени, я сразу узнаю его. Я никогда не имела ничего общего с этим человеком, пока работала в цирке, но знаю, кто он, по его репутации.

Его зовут Чоппер, и он дружит с Фредди, боссом цирка. Если то, что говорят люди, правда, то Чоппер — поставщик наркотиков для Фредди. Понятно, что он сидит в баре, но я не хочу, чтобы он меня узнал, поэтому быстро отворачиваюсь, пока он не увидел мое лицо.

Я ненавижу это место, но это мой единственный шанс заработать денег, чтобы купить Броуди новый мотоцикл. Мне нужно вернуться завтра и послезавтра, но чем быстрее я соберу деньги и уберусь отсюда, тем лучше.

Я не могу торчать здесь всю ночь. Мне нужно сделать работу. Я беру себя в руки и направляюсь по коридору в сторону подсобного помещения. Музыка превращается в приглушенный гул на заднем плане, но, идя по темному коридору, я не могу избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной.

От этого тревожного ощущения волосы у меня на затылке встают дыбом. Я проверяю, не следит ли кто за мной, но жуткое чувство не покидает меня. Я крепко сжимаю пальцами складной нож в кармане, готовясь защищаться.

***

Я проработала в душном офисе целый час, когда поняла, что оставила свою бутылку с напитком многоразового использования в офисе «Северной звезды». Я направляюсь на кухню для персонала, но от скопления грязи вокруг кухонной раковины у меня мурашки бегут по коже, а на стаканах и кружках повсюду отпечатки пальцев и пятна губной помады.

Несмотря на то, что в клубе есть служба уборки главного бара и отдельных залов, я не припомню, чтобы в расходной ведомости была указана уборка кухни для персонала или ванных комнат.

Я бы не осмелилась коснуться чего-либо в этом зале. Кто знает, где это было?

Я беру сумочку, кладу в карман несколько купюр и направляюсь в бар за бутылкой холодной воды, намереваясь сразу же вернуться к работе. Чем скорее я закончу свою смену и отправлюсь домой, тем лучше.

Направляясь к бару, я с удивлением замечаю Атласа. Он, похоже, чувствует себя неуютно, ссутулив свои огромные плечи и неловко расположившись на барном стуле, чтобы казаться менее внушительным.

Я подкрадываюсь к нему поближе, пытаясь понять, что он здесь делает. Может быть, ему нравится наблюдать за мной, как в ту ночь за моим окном. Но, судя по его любопытному, слегка испуганному выражению лица, это не так.

Мое лучшее предположение? Его чрезмерно заботливая натура заставила его последовать за мной сюда.

Я игриво хлопаю его по левому плечу, прежде чем броситься вправо. Он резко поворачивает голову влево, натыкаясь взглядом на пустоту, затем поворачивается направо. Его глаза расширяются от удивления, когда он видит меня. Он ерзает на стуле, выпрямляясь и смахивая с него воображаемые крошки или, возможно, грехи, пятнающие его душу.

Я заказываю напиток в баре, прежде чем повернуться к Атласу.

— Что ты расследуешь? Я не помню, чтобы видела что-нибудь об этом заведении в наших материалах дела.

— Я не работаю, — огрызается он.

— Так, что ты здесь делаешь?

— А ты, Селеста? Почему ты здесь? — обвиняюще переводит он мой вопрос на меня.

Я ожидала беззаботного подшучивания, но его тон заставляет меня защищаться.

— Это не твое дело, — отвечаю я резче, чем намеревалась. — Но совершенно очевидно, что ты здесь делаешь.

Я перевожу взгляд на сцену.

Атлас следит за моим взглядом и видит на сцене соблазнительную женщину, покачивающую бедрами под улюлюканье и вопли мужчин, жаждущих засунуть хрустящие купюры в ее стринги.

— Хотя, я думала, у тебя вкус получше.

Его лицо вытягивается.

— Все совсем не так.

Вчера я упала на колени на поле для гольфа, чтобы доставить ему удовольствие. Я поставила все на карту, надеясь, что между нами возникнет что-то значимое, но теперь он смотрит на женщин, которые чувственно двигаются по сцене. Для них Атлас — еще одно лицо в толпе, но для меня он — весь мир.

Я не могу отрицать своих чувств к нему, но и не могу подавить приступ ревности.

— Неужели тебе меня недостаточно? Я думала, мы поладили, — говорю я, не в силах скрыть обиду в своем голосе.

— Это не то, что ты думаешь, — коротко отвечает он, не сводя с меня своих темных глаз. — Я здесь не ради шоу.

— Тогда для чего? — спрашиваю я с деланным спокойствием.

Атлас пожимает плечами и отводит взгляд.

— Я здесь, чтобы поговорить с одним человеком о собаке.

Проходит секунда, и я чувствую, что он наблюдает за мной краем глаза. Он здесь не по работе; он ревнует и следит за мной.