Искусительница Кейт
Шрифт:
Выпрямившись и не обращая внимания на нахмуренный вид Тома, она спросила:
– А кто, скажи на милость, будет за ним ухаживать, кроме меня?
Том посмотрел на загорелый торс Грей-сона и пробурчал, что раненый совершенно не похож на маркиза.
– Я буду за ним ухаживать, – мрачно предложил он.
Кейт фыркнула:
– Представляю. Он у тебя захлебнется, а матрац промокнет насквозь. Нет, Том. Он – моя забота, и я сама с этим справлюсь. – И Кейт снова опустила полотенце в ведро с родниковой водой.
– Ладно
Хотя бы с этим не будет больше приставать, с облегчением подумала Кейт, но, уловив грубоватые нотки в голосе Тома, поняла, что разговор ничего хорошего ей не сулит. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки и согласно кивнула Тому в ответ. Бросив взгляд на больного, она последовала за стариком.
В гостиной Люси как ни в чем не бывало разливала чай. Усевшись, Кейт взяла чашку с чаем и подавила улыбку, глядя, как Том с трудом пытается удержать хрупкую чашку на колене. Поблагодарив Люси за чай, Кейт выжидательно посмотрела на Тома.
– Я сегодня утром съездил в Лондон, – мрачно сказал он.
Кейт обуял ужас. Почему он ее об этом не предупредил? И что он там разузнал? Неужели полиция ее уже разыскивает – как убийцу? У Кейт задрожали руки. Она изо всех сил старалась побороть волнение. Ведь сейчас ей более чем когда-либо необходимо не растеряться. Она сделала глубокий вдох и стала слушать, что же скажет кучер.
– Я поразнюхал по соседству с домом нашего гостя и могу сказать одно: он на самом деле Роут, – недовольным голосом произнес Том.
Кейт удивилась. Да она и не сомневалась в этом, стоило лишь взглянуть на него!
– Он не Роут! – Люси негодующе вскинула голову с рыжими кудряшками. – Я вам уже говорила, что этот старый и безобразный человек вовсе не мой Роут!
Бедняжка Люси! Кейт впервые разглядела за высокомерной позой страдающую женщину, отказывающуюся посмотреть правде в глаза. Кейт никогда не отличалась кровожадностью, но от всей души пожалела, что ранила не настоящего преступника, так жестоко обманувшего ее сестру, а ни в чем не повинного маркиза.
– Джентльмен, что лежит в постели твоего отца, Люси, – Роут, и ты должна с этим согласиться, – мягко сказал Том. – Я поспрашивал, люди кругом уже беспокоятся, куда он подевался. Вообще-то он и раньше уезжал развлекаться на несколько дней, но сейчас его прислуга не знает, что и подумать, так как последний раз его видели возвращающимся с бала два дня назад и с тех пор он не давал о себе знать.
– Простое совпадение! – не соглашалась Люси. – Это ни о чем еще не говорит.
Том взглянул на нее, и она замолчала.
– Он отпустил кучера и пошел пешком. Смешно даже подумать, чтобы на него напали бродяги. Роута все боятся – видать, знают, что он справится с кем угодно, – при этом Том многозначительно посмотрел на Кейт.
Та покраснела.
– Продолжай, – ровным голосом сказала Кейт.
– Там какая-то непонятная история с перчатками. Получается, что он заходил в дом, так как перчатки лежат на столе, но точно никто не знает, те ли это, что были на нем, или другие, потому что в тот вечер он отпустил слуг после празднования его дня рождения.
У него был день рождения! Кейт от неожиданности едва не зажмурила глаза, услыхав эту новость. Не глядя на Тома, она спросила:
– Сколько же ему исполнилось?
– Тридцать два, – ответил Том.
Кейт отвернулась к окну и стала смотреть, как по стеклу стучит мелкий дождик. Тридцать два. Он ровно на десять лет старше ее, а насколько опытнее, к тому же именит, обладает властью, за его плечами полная событий жизнь, и… он так умеет целоваться. Но он совсем не старый. Это только Люси так кажется.
– Что ж, по крайней мере на наш след пока никто не напал, – с некоторым облегчением сказала Кейт.
– Нет, ничего такого я не заметил, – подтвердил Том.
– Но я ничего не понимаю, – снова вмешалась Люси. – Я вам говорю, что этот человек не Роут, а вы настаиваете, что это он!
Том посмотрел на нее с нежностью.
– Я видел его портрет, Люси. Он точно Роут, а твой ухажер, выходит что, нет.
– Не может этого быть! – пронзительно вскрикнула она, затем в замешательстве смолкла.
Кейт вздрогнула – пусть Люси иногда ее раздражала, однако Кейт вовсе не хотела видеть сестру уязвимой и беззащитной.
– Я не знаю, Люси, – у Кейт от волнения сдавило горло. – Мы можем лишь гадать, что его заставило назваться Роутом. Хотел ли он скрыть свое подлинное имя или просто развлекался, но он солгал.
– Нет! – Люси встала, прижав ладонь к горлу. – Нет! Он богат и знатен, и он вернется ко мне, вот увидите! Вы оба в этом убедитесь! – И в слезах выбежала из комнаты.
Кейт и Том обменялись понимающим взглядом, и Том печально покачал головой. Кейт надо было бы побежать вслед за сестрой, но ей очень этого не хотелось, тем более что ее ожидали заботы посерьезнее, чем утешать разочарованную Люси. Настоящий Роут был серьезно болен, и она должна вернуться к нему.
Кейт поспешно встала из-за стола и подумала, что с человеком, лежащим в спальне наверху, ее связывает нечто большее, чем с сестрой.
Грейсон промучился в лихорадке еще три дня, и Кейт не знала, как облегчить его страдания. Она ничем больше не занималась, резко обрывала замечания Тома и Люси и почти не отходила от постели, где металась и стонала жертва ее опрометчивого поступка. Она заставляла Грейсона пить, обтирала его и успокаивала. К пятому вечеру с того дня, как она отважно пробралась через окно в его кабинет, Кейт чувствовала себя душевно и физически разбитой.